А лицо было моим, привычным. Разве что цвет ровнее, и глаза ещё более голубые стали. хотя это они может, на фоне волос и крыльев так забирюзовели. В остальном же лицо как лицо. Самое обычное.
То есть это я до этого момента своё лицо самым обычным считала.
Но в сочетании с пышущими здоровьем волосами, и с крыльями, прозрачными, и в самом деле, как у стрекозы, но всё же более сложной формы, с ярко-бирюзовыми прожилками, с золотисто-перламутровой пыльцой, в сочетании с этим старомодным, но таким шикарным платьем из мягчайшего бархата с воротником-стойкой и нежным кружевом, я вынуждена была признать: что-то во мне определённо есть.
Но в целом, если честно, я была немного разочарована.
Я-то уж вообразила, раз уж угораздило в тело феи попасть, то окажусь непременно какой-то немыслимой красавицей!..
А на деле. как была Машенькой Барашкиной, так ей и осталась.
Вспомнив, как представилась его темнейшеству Фрешенькой, не выдержала, прыснула.
И стоило моим чертам в зеркале прийти в движение, как я подметила, что всё же. что-то во мне изменилось. эдакое.
Кожа словно сиянием изнутри наполнилась.
И даже. светится как будто?
Я прищурилась.
Но рассмотреть себя детально мне не дали.
Завопили по ту сторону двери.
И этот голос я тоже узнала с лёгкостью.
- А-ага-а!! - тоном обличительницы всея и всех возопила мистрис Сапота. - Упорхнула! Что и требовалось доказать! А что я говорила! Я сразу, как её увидела, сказала: притворщица!
- Как же, мистрис Сапота, вы говорили, как же! - поддакнул другой женский голос и с нескрываемым ехидством добавил: - А милорд-то её на руках нёс! Хорошо, хоть не к себе ж в спальню...
- Ну так она только оттуда! - запальчиво перебила мистрис Сапота и затараторила: - Что за несчастья обрушились на правящий дом! Император мёртв! Дети нестабильны! Самые лучшие тёмные магистры бессильны против их проклятого дара! Гувернантки бегут, как пикси с падающего корабля! А ещё этот бал в честь наследников!.. И - о горе нам! -солдафон во главе импери.
И вдруг воцарилась звенящая тишина.
Даже через дверь я отчётливо услышала шлепок и поняла, что мистрис Сапота поспешно пляснула себя по губам. Рот себе закрывая.
Какое-то время не раздавалось ни звука.
А потом мистрис Сапота заговорила совсем другим тоном.
- А скажи-ка мне, многоуважаемая Апсхиса, что ты добавила в рогалики для... этой?
С трудом сдерживая смех, Апчхиса ответила:
- Как вы и распорядились, мистрис Сапота, положила немного честнотравы, - серьёзный тон давался женщине всё сложнее. - Чтобы вывести, значит, нахалку летучую на чистую воду.