Впервые на бесстрастной морде ларсена появилось новое выражение. Зверь поднялся и тоже направился к нам. На все мои «Нет! Фу! Нельзя!» только нагло ухмыльнулся и, забравшись на кровать, устроился у нас в ногах.
Что ж. Спасибо, что сверху не улёгся. А то я уже заподозрила, что здесь покушаются на жизнь феи путём удушения.
В моей спальне уже не вопили, но звуки возни, пыхтения и сдавленные, сквозь зубы, проклятия доносились.
Мельком взглянув на цветной, в звёздах, циферблат, я поняла, что ещё даже не утро, если ты, конечно, не Аннушка-Чума. У нас с детьми и Акишико с Аннушкой было мало общего, к тому же ну очень в кроватке Клиппи с приходом Ингварчика и Акишико тепло и уютно стало, а потому дети засопели, ларсен тоже смежил веки, и меня вместе с ними тоже уволокло в сон.
Но поспать этой ночью видно, была не судьба.
Потому что за стенкой опять завопили.
На этот раз вопили отлично узнаваемым фальцетом.
- Охальники! Ох, охальники! Позор-то какой! Это ж надо! Практически на глазах у детей!
Параллельно с воплями мистрис Сапоты женский и мужской голос умоляли вопить потише и вообще успокоиться.
- А что такое «охальники»? - поинтересовался Ингвар.
Мне тоже было интересно. Не значение слова, конечно, а количество угодивших в ловушку, расставленную на меня «зверятами».
Мистрис Сапота орала что-то о несмываемом пятне на репутации, и что охальников окаянных теперича ни в один приличный дом не возьмут, как вдруг раздался громовой голос темнейшества. Тот самый, который с громовыми раскатами и горным обвалом.
- Что здесь происходит?!
Дверь в спальню наследников распахнулась и в проёме застыл силуэт, споро меняющий тёмную форму на человеческую.
И в общем, он как застыл, так и стоял, словно ноги в пол сваями вросли.
Из-за плеча темнейшества выглядывала мистрис Сапота с открытым ртом. И ещё какие-то слуги.
Мне даже жалко их всех стало.
Представила, что за зрелище мы с наследниками и Акишико собой являем и с трудом подавила смешок.
- Да это же... это... ваше темнейшество, милорд, вместо того, чтобы пресечь озорство детей, новая гувернантка им потворствует! Немыслимо! - и поспешно закрыла себе рот рукой под взглядом тёмного лорда.
Тот, наконец, отмер и, оттеснив остальных, закрыл дверь, после чего так пристально уставился на меня, что я, даром, что даже платье не сняла, всё же стыдливо подтянула одеяло до подбородка.
Дети с таким положением вещей были не согласны и одеяло тут же обратно стянули.
Его темнейшество сглотнул и не нашёл ничего умнее, как спросить:
- Вы что здесь делаете?
Я вздохнула. Что ж такие непонятливые все с утра.