— А разве ты не поняла этого, моя дорогая? Ведь все очень просто — это то, что один из твоих приятелей, наш общий предок, окрестил «магией слова», способности заклинателей: одно-единственное слово может стать заклятием, влекущим за собою цепь неких событий. Ты, впервые за все время пребывания в этом мире, моем мире, нашем мире, Татьяна, впервые назвала меня «папой»… Ты признала себя моей дочерью и, как то было запланировано мной, оказалась рядом со мною, с твоим отцом. И я рад, я очень рад этому, дочка! Я скучал по тебе.
Попыток обнять ее Альберт не делал, однако, девушка на всякий случай сделала шаг назад.
— А вот я как-то не очень, знаешь ли… — она поморщилась и, недовольно скрестив руки на груди, окинула комнату долгим претенциозным взглядом, — Мы в твоем дворце? — мужчина кивнул, и дочь его продолжила допрос, — Это здесь ты держишь взаперти моего мужа?
— Не прямо здесь, — ответ был спокоен и легок до такой степени, что у Татьяны зачесались кулаки, — Но все-таки неподалеку от себя. Но я поражен! Ты с самого начала знала, что Эрик, мой бедный племянник, жив… — маг прищурился, вглядываясь в собеседницу, — Ты чувствовала это, знала наверняка, что я сохранил ему жизнь, знала еще до того, как Людовик сообщил тебе, что я никогда и никому из своих племянников не причиню вреда…
— Роману ты причинял вред, как и Эрику, и Луи, — девушка нахмурилась, — Не говори мне, что не обидишь их! Еще удивительно, что Людовик сумел выбраться из-под твоей власти, пошел против тебя…
Альберт мимолетно поморщился и на несколько мгновений прижал руку к груди с левой стороны.
— Не напоминай мне о его предательстве, будь добра, дочка. Боль разочарования по-прежнему сильна… Но это не имеет значения, — он тряхнул головой и, мягко улыбнувшись, шагнул вперед, вновь приближаясь к дочери, — Сейчас важно лишь то, что ты снова здесь, снова рядом со мной! Сейчас важно только, что мы можем почувствовать себя семьей, вновь, как и много лет назад… и еще более важно, что я больше не могу позволить тебе идти против меня, — темные глаза странно сверкнули, и девушка напряглась. Взгляд ее случайно скользнул по шее родителя, к расстегнутому вороту его рубашки, и сердце несколько раз нервно дернулось.
На шее Альберта, очень удачно вписываясь в общий его наряд, красовался до боли знакомый его дочери кулон — маленькая фигурка кошки, выточенная из какого-то прозрачного камня.
Знающая, что отец обладает этими предметами, извещенная о том, что силу носителя в этом мире он забрал себе, она, тем не менее, испытала страх и, действуя почти против воли, опустила взгляд, устремляя его к правому запястью мужчины.