Юноша, как раз собиравшийся огреть застывшую без движения пантеру хлыстом, живо обернулся с выражением искренней заинтересованности на лице.
— А? Что такое? Почему ты мешаешь мне дрессировать своего собрата?
Отвечать хранитель памяти не стал. Лишь угрожающе воздел указательный палец и, в упор глядя на молодого садиста, коротко приказал:
— Отойди.
Луи спорить не стал. Он поморщился, медленно собирая хлыст, сжал его в руке, передернул плечами и, махнув той рукой, в которой был зажат эспандер, недовольно отошел, уступая место более взрослому и опытному человеку.
— Следующий игрок, — буркнул он себе под нос и внезапно подкинул хлыст в воздух. Хлыст исчез, а молодой маг, поигрывая своим любимым резиновым колечком, приблизился к потрясенным проведенным боем зрителям.
— Вы видели, как бессовестно этот кошачий прервал процесс дрессировки? — он окинул слушателей недовольным взглядом и поморщился, — Не удивлюсь, если теперь придется все начинать сначала, нельзя прекращать тренировку в самом разгаре! И чего он не дал мне его стукнуть?
Татьяна, слушающая эти слова, вспоминающая того Людовика, которого впервые увидела на залитой солнцем площадке перед замком, сравнивающая его с тем, которого узнала в этом мире совершенно с иной стороны, и умножающая это сравнение на виденный сейчас результат, пораженно качнула головой.
— И откуда в тебе только эта жестокость…
Молодой маг равнодушно пожал плечами.
— У меня дядя — вивисектор, — доброжелательно поведал он. Ричард, услышав это заявление, поперхнулся, и юноша расплылся в широкой улыбке.
— Да я не о тебе, я про другого дядю. У меня ж их много — каждый день новый, хоть как перчатки меняй!
Между тем, Винсент, так уверенно отогнавший Людовика от его несостоявшейся жертвы, нарочито неспешно приблизился ко вновь оскалившейся пантере и, полностью игнорируя ее угрожающе острые клыки, присел рядом с ней на корточки, вглядываясь в желтые глаза.
Наблюдатели, до сей поры ведущие мирный разговор на отвлеченные темы, мигом насторожились. Татьяна, заметившая действия хранителя памяти в числе первых, нахмурилась и, не слушая дальнейших излияний молодого мага, молча указала через его плечо на нового противника так внезапно одичавшей пантеры.
Винсент, сидящий на корточках перед своим собратом, своим «коллегой», чуть склонил голову набок, всматриваясь в его глаза.
Дэйв прижал уши. Что-то в действиях мужчины ему не нравилось, что-то беспокоило дикую гордость большого кота, однако, сделать он ничего не пытался.
Винсент мягко улыбнулся.
— Ученик не должен идти против учителя, — медленно, размеренно выговорил он, и даже со стороны было очевидно, с какой силой, с какой уверенностью он впечатывает эти слова в сознание находящегося перед ним зверя. А впрочем, может быть, и не совсем зверя — все-таки мысли в большой голове пантеры должны были оставаться человеческие, по крайней мере, на это все еще хотелось надеяться.