— Ты… — Ричард, кое-как справляющийся с поражением, резко шагнул вперед, — Ты лгал, лгал мне! Ты не работаешь на мастера — так ты говорил, говорил, что не понимаешь, как я…
— Тихо, Рене, — Чеслав воздел руку в воздух, останавливая собеседника еще и жестом, — Не бросайся глупыми обвинениями. Фальшь моих речей может быть оправдана тем, что ты не помнил ничего из настоящего прошлого. Грустно… — он фальшиво вздохнул и пожал плечами, — Ведь я предупреждал, что в следующую нашу встречу мы будем друзьями.
— Ты мне не друг! — Лэрд зарычал, стискивая руки в кулаки, — Ты лжец, обманувший меня, предавший мое доверие! Ты прикинулся тем, кем никогда не был, ты… ты… — он раздраженно рыкнул и рванулся вперед.
— «Порой лживый свет утянуть может в ночь, предавши твое доверие…» — прошептала девушка и, опасаясь быть сбитой гневливым оборотнем, поспешила сделать шаг вбок. Винсент, по плечам которого из стороны в сторону металась шипящая, как масло на сковороде, кошка, нахмурился.
— Рик!
Мужчина его не услышал. В мгновение ока оказавшись рядом с предателем, он схватил его за грудки и резко встряхнул, затем отталкивая и угрожающе поднимая кулаки.
Чес расплылся в широкой улыбке.
— По старинке, Рене? Ну, что ж, я никогда не был против кулачных боев… Попробуй одолеть меня, если, конечно, сможешь.
Ричард, категорически не желающий оставлять последнее слово за противником, скрипнул зубами.
— Я бы одолел тебя иначе… Чес, но уж больно мне хочется набить тебе морду!
Рыжий, на сей раз не прореагировавший на провокационное произнесение сокращенного варианта его имени, равнодушно пожал плечами.
— Дерзай, — оставлять последнее слово за соперником он тоже не любил.
Лэрд, не находясь более, что ответить, предпочитая отдать право ведения разговора собственным кулакам, коротко рыкнул и, шагнув вперед, одновременно нанес сильный удар, метя оборотню в челюсть. Тот уклонился не менее легко, чем от удара Людовика и незамедлительно ударил в ответ. Ричард ловко парировал удар, отводя руку противника в сторону и продолжил бой.
Наблюдатели, в схватке двух оборотней участия по понятным причинам не принимающие — в конце концов, это был поединок, из которого победителем мог выйти лишь один и, уповая на победу разъяренного Ричарда, они не хотели мешать ему, — молча стояли, созерцая происходящее без особенного удовольствия. Людовик, бывший, в общем-то, большим поклонником кровавых боев, не важно массовых или единичных, некоторое время понаблюдав за дерущимися, вздохнул и, махнув в их сторону рукой, отвернулся, окидывая долгим взглядом стену, к которой был «прикован» Чеслав.