— Эм-м… I'м сорру бут I дидн'т ордер тхат*…
Правда, я так и не успел хотя бы распробовать заказанное мною малиновое мороженое с малиновым муссом и небольшой порцией шоколадного чизкейка. Рядом из ниоткуда материализовался обслуживавший меня официант Грегори и поставил напротив "подноса" с моим таким аппетитным десертом керамическую тарелку с самым обыкновенным сэндвичем. Я даже было на какое-то время подвис, уставившись ничего непонимающим взглядом на два поджаренных тоста, из-под которых проглядывало что-то похожее на ломтики ветчины, листочки салата, сыр и, кажется, майонез.
— Соуртесу оф тхе Ладу ат тхе Вар.**
Не знаю, почему, но я залип на этом дурацком бутерброде, не сразу сообразив, о чем именно втирал мне сейчас официант Грегори.
— …приготовлено по ее личной просьбе. Главный и самый важный, по ее словам, ингредиент — соус-майонез. Магазинный, — при слове "магазинный" молодой парнишка как-то ощутимо "опечалился".
Зато меня долбануло по мозгам от его слов, будто кто-то приложился к моему затылку железным веслом. Я даже неосознанно вскинул голову и взгляд к его лицу, не особо понимая, что делаю или о чем пытаюсь спросить. В глазах почему-то все поплыло и запорошило хаотичной пляской из мутных пятен. Руки тоже задрожали под стать сумасшедшей аритмии, которой меня накрыло в аккурат после слова "майонез".
— Д-девушка? К-какая девушка?
— Оу. У бара. Правда, она почти сразу же вышла на террасу. Да, вот же. Стоит у перил.
Мне бы его непосредственное спокойствие с абсолютно апатичным поведением. В то время, как Грегори, как ни в чем не бывало, искал взглядом обсуждаемый нами объект, указав в последствии пальцем на его месторасположение над моей головой, меня, в отличие от него, успело пронести от возможного обморока раза три или четыре, если не больше. Я даже не заметил, когда вскочил на ноги и отодвинул от себя стул трясущейся рукой, едва не уронив его на пол и не последовав за последним в горизонтальное положение. А дальше…
Кажется, я уже перестал отличать окружающую реальность от возможной галлюцинации или нестабильного сна, как и верить тому, что все происходящее — не плод моего воспаленного воображения. Да и мало ли… Может это какая-то злая шутка. Может меня кто-то решил разыграть. Но разве я раньше кому-то о таком рассказывал?..
Только как все это объяснишь отупевшему всего за несколько мгновений и без того поврежденному рассудку? Он все равно будет цепляться до последнего за каждую ложную ниточку-надежду, дорисовывая перед полуослепшими глазами чужому образу знакомые линии и черты. Да и чужому ли?..