Иногда «Фокус» останавливался: «пузыри», сопровождавшие его и тянувшие за собой в назначенное место, возвращались на трассу, их заменяли другие.
– Это у них подзарядка интересно такая слабая, что они постоянно меняются? – предположил Крыж.
– Или у них разграничена зона ответственности, и они передают нас по протоколу, – Артем сверился с биотелеметрией Натальи – график метался вверх-вниз, но не пересекал оранжевую зону. Волновалась.
– А из чего все-таки сделаны эти аппараты? – Ульяна то и дело хваталась за джойстик – фотографировала объекты, чтобы потом понять и разобраться. – Ведь прозрачные же. И явно очень тонкие.
– Как наших будем вытаскивать? Я вот о чем думаю, – Артем и Крыж переглянулись. – Есть опасение, что они могут затянуть со своими проверками.
– Сложно предположить, что именно они ожидают услышать или установить в отношении Ираля, – Ульяна закусила губу. – Очень хочется понять, что у них здесь происходило все эти сто пятьдесят лет.
– Они точно не выглядят напрочь побежденными с разрушенной инфраструктурой, – Кир проверил загрузку карты неба – надеялся получить хоть какое-то подобие навигационной карты.
Василевс протяжно вздохнул:
– Если бы у нас оказался хотя бы принцип их кодировки, можно было бы подключиться к их инфосети, хотя бы к открытым источникам. А так… Черт, я даже не знаю, с какого бока это сделать. Но да, согласен – адски интересно.
Ульяна забралась в свое кресло, подключила височные диски: синие линии гравитационной стяжки аккуратно выстраивали маршрут параллельно Аб-Суантан.
– Народ, а Флиппер-то по-прежнему в деле, он выстраивает путь по гравитационной стяжке… Посмотрите, – она перебросила изображение на центральный монитор.
Кирилл удовлетворенно выдохнул:
– Ну, хоть что-то.
– Артем Геннадьевич, посмотрите, внизу экрана, – Тимофей привстал со своего места, подошел к монитору, провел пальцем по бегущей внизу экрана строке. Красные символы, напоминающие древнеегипетские иероглифы тянулись от края до края. В нижнем правом углу сиял желтым символ: вписанный в окружность равносторонний треугольник. Он пульсировал. – Я думаю, это или перевод, или транслитерация.
– С чего ты так думаешь? – Крыж приоткрыл рот, вытянул шею, выглядывая из-за монитора.
– Мне этот символ встречался в адаптации ранних текстов Клирика. Ну, знаете, есть древний язык, архаический, на нем уже никто не говорит, а письменные источники остались. Их адаптируют к современной речи. И на обложке таких трудов ставится вот такой знак.
Пауков подошел к экрану, присмотрелся к горящему золотом символу: