Ноздри нервно схватили сухой, стерильный воздух, губы сжались в тонкую линию. Даже если его сбросили со счетов, он еще побарахтается. «Лучше пусть пристрелят при попытке к бегству, чем гнить на Калипсо», – молодой человек соскользнул с больничной койки, потянулся к одежде. Не рассматривая, быстро оделся и схватил оставленный креоник, прислонил к панели допуска. Дверь бесшумно отъехала в сторону.
Огляделся.
Голубоватый свет и приглушенные голоса доносились слева, совсем рядом:
– Он без сознания! – голос незнакомки, отдавшей свой креоник.
– Если вы просите сменить режим досмотра, обратитесь к руководству, – сухо проговорил мужской голос.
Тень шатнулась к палате реанимации, к его палате, теперь пустой.
Сабо нырнул за перегородку, бесшумно растворился в полумраке коридора, за матовыми створками, рядом с которыми алели указатели. Контейнеры для вторсырья должны быть в санблоке, их перевозили в отапливаемых трюмах, чтобы не испортить входившую в состав упаковок органику. Стрелка с указателем «санитарный блок, хранение отходов» вела вправо.
Он скользил вплотную к стене. Открыв креоником дверь, оставил его на столе – он ему уже не пригодится.
Подождал и проскользнул внутрь.
Желтые контейнеры для вторсырья оказались уже приготовлены к отправке: синие пломбы стояли на всех, кроме одного. Откинув крышку, забрался внутрь, зарылся в ворох упаковок. Руки наткнулись на что-то липкое, холодное. Тут же внутри контейнера разлился приторно-едкий запах смеси для хранения медицинского лианина: Сабо понял, что раздавил упаковку с остатками жидкости и теперь придется лететь, вдыхая эту вонь.
Это тоже он ей припомнит, этой твари.
Только бы добраться до дома.
2
– И что ты обо всем этом думаешь? – Кир откинулся в кресле, закинул руки за голову. Лениво покачиваясь на рессорах, он поглядывал то на карту сектора, то на Наталью: девушка, нацепив височные диски, казалось, подремывала в соседнем кресле.
– Ты о чем?
– Ну, – он неопределенно повел плечом: – Ульяне предъявлено серьезное обвинение. Долго мы не протянем, прятаться. Запасы продовольствия рано или поздно закончатся… Одно дело, когда против нас был только Кромлех и «Сциона». Другое – когда всех цепных псов на нас спустит Совет и Трибунал.
– Трусишь? – Наташка приоткрыла глаз.
Авдеев фыркнул:
– Не боятся только идиоты. Ты вот не идиотка, значит, тоже боишься, – он открыл навигационные карты, набрал код загрузки. Уткнулся в темное полотно кодов.
Натка молчала.
– Боюсь, – проговорила, наконец. – Но мой страх заставляет думать, как защититься. Как сделать так, чтобы правда оказалась на нашей стороне.