— Скажи-ка мне Катя, чего это вы не поделили с этой достойной молодой женщиной… — ярл Ингвар пребывал в веселом расположении духа, хотя на лице и старался сохранить выражение недовольства.
— …девицей! — пискнула испуганная, но явно решительно настроенная горожанка и, отозвавшись на вопросительно приподнятую бровь господина, уточнила. — Вторая дочь купца Мерсинда[18] Широкого…
— Остановись, милая! Хочу тебя заверить, но и такие красавицы как ты, и девицы к кому Фригг[19] была не столь благосклонна, могут не бояться несправедливости или излишней жестокости! Уверен я, боги дали ярлов и танов племенам фризов, чтобы мы не только неукоснительно карали отступников, но и не давали плодиться раздорам между своими подданными. Поэтому раз подопечная моя отмалчивается, будь так любезна, расскажи хотя бы ты: из-за чего вы разгромили лавку старого ювелира? — ярл взмахнул рукой в сторону цеховика. — Посмотри, в каком беспорядке пребывает душа и наряд этого достойного мужа из-за двух столь «опасных» красавиц! Хотя я уверен, не смотря на прожитые годы, он не позволил бы разбойничать в своей лавке и целой шайке викингов, доведись им схватиться!
Сказанное настолько не вязалось с одутловатой внешностью немолодого мастера, что женская часть почти одновременно прыснула и смущенно потупилась, а хирдманы, к тому моменту уже минут пять стоящие позади неподвижно замершего десятника, и вовсе нелицеприятно заржали.
Отмолчался лишь коронный канцлер Тарен, которому невместно было лицом своим не владеть, да стражники, но и тут — ничего удивительно. Вряд ли даже их полусотник так уж часто удостаивался права подняться сюда — на самую вершину храма.
Сказанное и вправду нельзя было воспринять всерьез. Наверное, в последние лет сорок «о боевых умениях и героизме» старика забыли даже шутить. Но хотя мастер не мог этого не понимать, его лицо зарозовело от …благодарности, и он молча поклонился.
— Мы …поспорили за одну бронзовую вещицу. Птицу из тех, что похожа на сделанные давно ушедшими племенами и народами. — Пояснила девушка и чуть качнула золотоволосой головкой в сторону ювелира, — Старый Идфред[20] сказал, что ее продали какие-то удачливые расхитители гробниц.
В это время мастер, кажется, действительно пришел в себя, и попытался старательно и незаметно привести свою одежду в порядок. Пойманный за таким «недостойным» занятием перед лицом правителя, он снова порозовел, и поспешно извлек из поясной сумки предмет спора.
— Эти люди были откуда-то с запада, господин.
— Надо же, — совершенно искренне удивился ярл, — «птеродактиль»?!