Едва суета сместилась вглубь порта, как стало понятно, что пристань была не такой уж и пустой. Нет, живых — тех и впрямь не осталось. Прямо тут же смердели четыре трупа, и никто не сомневался, что они далеко не единственные.
Оставшись на некоторое время предоставленным самому себе, предводитель проявил любопытство, и подошел к ближайшему телу. С первого же взгляда стало понятно, почему большинство матросов заинтересованно притормаживали именно возле него.
После четырех-шести дней на жаре тело распухает так, что доподлинно разобраться, как его хозяин расстался с жизнью, становилось не очень-то и просто. Однако здесь таких вопросов не возникало.
Крепкого и рослого канаанея разрубили пополам. И все это — одним единственным ударом! Поморщившись от нестерпимой вони, Ламед с любопытством обошел останки по кругу.
Да, меч победителя вошел слева, рассек ребра, позвоночник, и вышел чуть ниже — под углом.
Удар был нанесен сзади, пока, скорее всего, кто-то еще изображал атаку спереди. На пристани остался лежать, без всякого сомнения, один из защитников Малета. Возможно — это наемник из местной городской стражи. Вряд ли такой здоровяк был пекарем, плотником или еще каким работягой.
Снова оценив результат, кормчий уважительно покачал головой, а его брат даже в восторге присвистнул, переглянувшись с парой сопровождающих.
— Что думаешь? — кивнул Ламед в сторону тела, но подразумевая, конечно же, судьбу города в целом.
— Да, горцы не смогли бы взять эту крепость. У них не хватило ума перестать резать друг друга, когда к ним пришли за золотом… Не доставало мудрости на это и в другие годы, — еще раз, с явным уважением глянув на следы чужого мастерства, тот снова изобразил крайнюю степень сомнения, — так что уверен, что это не чиуру. Но и не другие великие города. Может кого наняли…
Собеседник хотел добавить, что одиннадцать дней назад они разминулись со встречным купцом именно отсюда — из Малета. Будь город уже тогда осажден, торговец непременно упомянул бы о таком. Но за последние два дня все было переговорено ни по одному разу, поэтому братья не стали продолжать спор на счет того, кто же все-таки тут разбогател — авары, другие степные племена, батавы, их родственники из-за гор, или еще кто. В одном они сейчас не сомневались: слабый враг не смог бы всего за декаду, осадить, взять, разграбить и сжечь город.
— До заката грузим все, что нам пошлют боги, а поутру отплываем в Карт[62]! Нужно срочно сообщить обо всем этом! Не думаю, что мы будем первыми, но и такое возможно… — задумчиво кивнул Ламед, как бы подводя итог двухдневных споров, и вдруг насторожился. — Что? Что там творится… О, Милостивый Баал-Малаг!