— Р-р-р… — пёс вновь потянул охотника за подол.
— Оставь меня в покое, трутень… — хрипло отозвался тот, отдернув шубу — Иди, спи. Или поймай парочку зайцев на завтрак. Совсем обленился. Наплодил, главное, щенков и теперь стареешь ни по дням, а по часам.
— Р-р-р…
— И нечего ворчать — охотник придвинулся еще ближе к костру, поплотнее закутавшись в меха — Я тоже, между прочим, расстроен. Пятьдесят лет бродили по этим лесам. Вдвоём. Как друзья и напарники. А затем твоя глупая собачья душа додумалась воззвать к Заранде за благословлением на продолжение рода. И как, доволен теперь? Морда седая, глаза почти не видят, да и клыков всего пара осталась. Нет, я, конечно, понимаю, инстинкты и всё такое. Сам о наследниках думаю… Но рано, очень рано ты решил состариться, друг мой.
— Р-р-р…
— А что мне еще остаётся? — охотник продолжал разговаривать с псом, глядя на покачивающееся языки пламени — Похороню тебя здесь же, у подножия Килгора, и буду ходить на охоту с Маришкой. Из твоего выводка она самая умная. И спокойная. Остальные так вообще, сущие дьяволята. Слишком своенравные, как волки. И лают без конца. А ты и сам прекрасно знаешь, что в нашем деле главное — терпение и выдержка. Эх… — мужчина с грустью покосился на косматого пса — Трутень ты. Ей богу трутень. Мог бы и подождать. Еще хотя бы сотню лет. Затем вместе бы и ушли, как Диглофус и Кальт. Искать себе новые угодья в туманах посмертия. У нас же испокон веков так было заведено. Души охотника и его фамилиара связаны, скреплены невидимой печатью, а ты меня бросаешь…
— Не печалься, дорогой Терек. Всё равно это ложь — прозвучало откуда-то сбоку.
Охотник резко вскочил на ноги и вскинул лук.
Перед ним стоял человек. На вид лет пятидесяти. Усталое лицо, покрасневшие глаза и линии геометрических татуировок на шее, выглядывающие из-под пиджака белоснежного костюма.
— А ты еще кто? — наконечник стрелы нацелился незнакомцу в сердце — Чего надо?
— Р-р-р! — грозно зарычал старый пёс.
— Покой. Принятие. Благоговение. Радушие. Единение. Отзывчивость. Гуманность. Верность…
Мужчина в костюме произносил слова, словно заклинания. И что странно, но они работали. Не прошло и пары секунд, прежде чем морщины на лбу охотника разгладились, и его лицо озарила доброжелательная улыбка.
— Прошу, присаживайся — охотник торопливо снял с себя шубу, сложил её пополам и постелил на землю возле костра — Ты голоден? Я подстрелил вчера тройку рябчиков. Мяса, к сожалению, с гулькин нос, но на завтрак, думаю, хватит. Есть еще краюшка хлеба, пара яиц и с пол фляги мёда.