Генусь смолчал, ну, а что ему еще сказать?
Георгий оживился, начал травить какие-то байки про Дарницу, Адамусь, заглядывая ему в рот, надтреснувшим смехом поддерживал все шутки. Хлын заклевал носом, вздрагивая только при очередном всплеске хохота.
Стефан с Маричкой переглядывались, оба были напряжены, и обоим, видно, хотелось быстрее убраться с этого пиршества.
— За дивные очи хозяйки этого дома, — во весь богатырский рост поднялся Юрась, вытягивая вперед руку с кубком.
— За господарыню! — оживился Хлын, отхлебывая прямо из хрустального графина.
Стефан тоже встал, чуть кланяясь жене. Она тут же поднялась и поклонилась ему в ответ.
— И женка послушная, — похвалил Юрась, подмигивая брату.
Трапеза завершилась. Когда все собрались расходиться, Стефана попытался отвести в сторону Невесский:
— Господарь, нам надо поговорить, — торопливо зашептал он.
— Я теперь не господарь, твоими стараниями, — холодно отстранился Стефан, — и говорить я с тобой больше не стану.
— Это очень важно, — с волнением в голосе продолжал настаивать Невесский.
Но теперь Стефан знал, что проныра мог быть очень искусным актером, и лишь с раздражением процедил:
— Никогда я больше с тобой говорить не стану, радуйся, у тебя все получилось, задание выполнил.
Генусь, с обидой поджав губы, отступил, а Стефан, к досаде, заметил, что, пока он пытался отвязаться от Невесского, Юрась успел завести беседу с Маричкой. Старший брат, щуря по-кошачьи угольки глаз и приглаживая воронова крыла волосы, что-то выспрашивал у синеглазой, отвечала ли она и как смотрела, Стефану не было видно, Маричка стояла спиной.
Сгорая от невесть откуда взявшейся ревности, Стефан устремился к ним, но тут ему уже дорогу преградил Адамусь:
— Оставь ее, — совсем не дружелюбно прорычал филин, — у тебя был шанс помириться, но ты нос воротил, а теперь что изменилось?
— Не твое дело, — огрызнулся Стефан, пытаясь его обойти.
— Очень даже мое! — взвился Адамусь. — Что ты ей теперь можешь дать? Пан Хлын мне сразу, еще с заставы, весточку прислал, что настоящий господарь явился. А ты, — Адамусь тыкнул крючковатым пальцем прямо в грудь Стефану, — самозванцем рядился, а на самом-то деле самозванец и есть.
Да, старик умел бить больно прямо под дых.
— Это ты ей грамоту подкинул? — с яростью проговорил Стефан.
— Это ты ее написал, разве нет? — отбил Адамусь. — А я юлить пред тобой не стану, мне таиться нечего. Твой брат еще не стар, сколько ему, около тридцати?
— Тридцать два.
— В самом расцвете, вдовец, с двумя дочками, мне все ведомо. А она ему и сына может родить, глаз у него на Маричку загорелся, я такое сразу примечаю, — Адамусь кивнул в сторону и вправду «распушившего хвост» Юрася.