— Убиенной? — эхом повторил Стефан.
— Ну да, их тогда всех убили, всю семью, никого не пожалели, даже младенцев, — Маричка перекрестилась, оборотясь на угол, где стояла икона. — Я за них каждый вечер молюсь и свечки ставлю.
— Может уже по порядку расскажешь, — откинулся на подушки Стефан. — Если ты не Мария, то кто тогда?
— Я Мария, но не та, я дочь лесника.
Стефан мог поклясться, что жена сейчас покраснела, признание ей давалось с большим трудом.
— Мы не специально, так получилось. Мы с бабулей вдвоем остались, все померли, а тут пан Липник с охоты к нам случайно заехал, ну и окликнул меня — Мария, а я и повернулась, я же Мария. А он во мне племянницу опознал, плакал и все бабулю благодарил, а она со всем соглашалась, и мне приказала молчать. Страшно старой и малой одним на хуторе, каждый обидеть может, а у пана Липника хоромы большие и сыто. Ему племянница нужна, а нам бы выжить. Вот мы и приврали.
— Ну да, так, саму малость, — ехидно поддел Стефан.
— Ты на моем месте не был и от голода не умирал! — вдруг разозлилась Маричка. — Пан Липник сначала только меня забрал, но я каждый день плакала и просила и бабулю забрать, он согласился и ее привез. И так мы хорошо зажили. Бабуля у меня лекарка знатная, врачевала всех, я по хозяйству быстро приловчилась. Пан Липник мне учителей нанял — манерам и читать учить. Очень ласков был со мной. Не жизнь, а рай. А что потом будет, я про то не думала, — Маричка замолчала, вспоминая свое счастливое детство.
— Что же дальше? — осторожно напомнил Стефан.
— Бабуля умерла, — сухо проговорила она, — и я осталась одна.
— Но был же Адумусь, он тебя любит, — возразил Стефан.
— Он любит свою племянницу, родную кровь, Марию Яворонку, а не Маричку, дочь лесника. Его, по-моему, кроме желания возродить угасший род, вообще ничего не интересует. Ведь ты ему понравился, он так тобой искренне восхищался, хвалил, а сегодня, видел, как переменился? То-то же. Ему на нас плевать.
Что тут возразить? Она права. И как может Стефан судить жену, его всегда окружали родные — мать, братья… отец. Про отца сейчас не хотелось думать, слишком свежа рана. Сквозь свои мысли Стефан услышал голос жены и вздрогнул всем телом, потому что она сказала:
— А потом появился Вепрь.
— Как?!
— Подошел ко мне на торгу. Высокий крепкий шляхтич, с сединой в висках, а лицо такое противное, насмешливое, уголки рта искривлены, как у людей, которые всегда над всеми недобро подшучивают. Ну, есть такие люди, которые ради острой шутки и родного брата не пожалеют, стерто у них там что-то в душе.