— Нет, спасибо, — покачал он головой. — Хочу. Очень даже хочу. Несмотря на то, что вы, ваше высочество, блестяще танцуете вольту.
— В таком случае — прощайте, — Марни поклонился. — Действительность превзошла самые смелые ожидания. В любом случае, я желаю вам ещё много раз вот так принимать гостей в вашей бальной зале.
— Но вы не сможете выйти за ворота!
— Мы, с вашего позволения, попробуем выехать, — усмехнулся Марни. — Не получится — вернёмся. Но если вдруг я не досчитаюсь поутру кого-нибудь из моих людей — пеняйте на себя. Вернусь завтра же и собственноручно проверчу дырку в вашем портрете.
— Думаю, не понадобится. Если вам удастся — прощайте. Если же нет — ваше высочество, я приглашаю вас на финальный вальс.
Развернулся и ушёл обратно в залу. И не слышал, как Элоиза пробормотала, что уже обещала этот танец.
Они спустились вниз — с Лодовико, Гортензией, Варфоломеем и местным охранником Паоло. Марни принёс Элоизе предусмотрительно присланный тётушкой вместе с платьем суконный плащ («На улице зима, а ты куда-то собралась в бальном платье без плаща? Не сошла ли ты с ума?»), Паоло отпер двери, и все они вышли на улицу.
Накрапывал мелкий холодный дождь. Марни отворил Элоизе заднюю дверь машины, помог забраться внутрь, сам сел за руль, ворота отворились.
Машина не завелась.
— Приехали, — рассмеялся Себастьен. — Неужели они все были правы?
— Давайте, я попробую, — вылезать наружу и перебираться вперёд не хотелось, но оставаться в костюме ещё на пару часов не хотелось ещё сильнее.
— Вот, я же говорила, — Гортензия, кажется, искренне переживала.
Себастьен извлёк Элоизу с заднего сиденья и критически осмотрел.
— Вы уверены, что поместитесь за руль?
— Вполне, — Элоиза сняла перчатки и отдала ему.
Потом достала из внутренних карманов в фижмах телефон, зеркало, пудреницу, помаду и платочек, и тоже сунула ему в руки.
— Ваши сокровища нужно сохранить до дома? — рассмеялся он. — Потом расскажете, из какой черной дыры вы их достали!
— Хотя бы подержите, — пожала она плечами. — Дамы и господа, сейчас будет неприличная сцена.
Ответом были удивлённые взгляды.
Элоиза зажмурилась, подняла с боков юбки, на ощупь нашла и развязала фижмы — сначала снизу, потом сверху. Вытащила их наружу и сложила пополам. Бросила на заднее сиденье.
Охранник Паоло вытаращился. Отец Варфоломей вздохнул. Лодовико смеялся. Сильнее всех смеялась Гортензия, спрятавшись за раскрытым веером.
— Ваше высочество, вы снова всех удивляете, — Марни придержал ей дверь, а сам сел с другой стороны.
Главной мыслью для сосредоточения было «хочу переодеться и помыться». Вас четверо и вы стихийные, а я одна, но меня учили когда-то про все четыре стихии. Я не хочу с вами воевать, просто выпустите меня отсюда.