— Ну, могу, конечно, но куда это годится-то вообще! Никогда в жизни с экспонатами не разговаривал, тем более, с чужими, тьфу!
— А ты поговори, — рассмеялся Себастьен. — Элоиза, вы с ней разговаривали?
— Вчера, — кивнула Элоиза. — Не уверена, что она меня слышала, но кто её знает? Кажется, мой способ избежать неприятных снов работает. И вас она, как я полагаю, тоже не беспокоила?
— Нет, хоть вы и не заговаривали мою подушку, — усмехнулся он.
— Она нашла новых жертв, — простонал Варфоломей.
— Отче, не печальтесь, лучше посмотрите! — оказывается, к их столу подошёл Гвидо, левой рукой он придерживал своего полосатого котёнка.
Котёнок за неделю стал крупнее и сейчас выглядел определённо лучше, чем несколько дней назад.
— Вылечил? — строго спросил Варфоломей.
— А то! И ещё донна Элоиза и донна Доменика помогли! С одних уколов-то я и не знаю, был бы толк или нет, — он позволил Варфоломею взять кота на руки.
Тот рассмотрел его, погладил и вернул хозяину.
— Теперь воспитывай, — кивнул на поцарапанные руки Гвидо.
— Да это мы играли, ерунда, — махнул рукой тот.
— Это сейчас ерунда, а когда животное вырастет, и у него будут когти и зубы нормального размера? Он у тебя на всех бросаться будет? Кота нужно воспитывать!
— Отче, можно подумать, Чезаре ни на кого не бросается!
— На кого надо, на того и бросается, на других — нет, — отрезал Варфоломей. — Всё, иди. И не корми его всякой дрянью, которую ешь сам!
Тем временем Элоиза гладила кота на руках хозяина, кот громко урчал и даже пофыркивал.
— Он умный, дрянь есть не станет, — чувствовалось, что Гвидо весьма гордится своим приобретением.
Подмигнул Элоизе и исчез вместе с котом.
— Сотрудники носятся с котами, картины терроризируют весь дом, а молитва не может помочь против незнамо чего! Куда мы катимся, скажите? — Варфоломей был так расстроен, что его захотелось погладить — прямо как кота.
— Послушай, отче, а ты говорил, что коротко знаком с их местным, флорентийским то есть, экспертом. Ты вообще с ним обсуждал вопросы подлинности их коллекции? — сощурился Себастьен.
Варфоломей вздохнул и словно ещё больше опечалился. Опустил голову.
— Знаешь, если по уму, то с ним нужно было переговорить ещё на той неделе, когда мы с Лодовико там были. Но лично он мне нигде не встретился, а сам я его искать и не подумал. Ну пойми, зачем он нужен, если уже даже меня позвали? Грешен, возгордился, — вздохнул он и поднял голову. — Да, теперь я понимаю, что его-то нужно было первым делом изловить и расспросить с пристрастием. Он и Роберто застал, и госпожу Райт, и нынешнего хранителя наблюдает. И вообще странно — почему вопрос о подлинности той Розальбы Каррьеры не поставили сначала перед ним? Или поставили, но там что-то нечисто? Ну и особа эта, с каракатицей. Которая донимает нас здесь уже неделю, неужели она делает это только здесь, а там, у себя, сидит тише воды ниже травы?