— Тогда вам придётся отозвать ваших людей от картин.
— Договорились, — соглашается Себастьен.
Пьетро кивает. Его сын отступает от Мауро Кристофори, мужчины в мундирах отходят на несколько шагов.
Себастьен смотрит на своих — Карло опускает руку с ножом и отходит от картины на полшага, остальные выдыхают и расслабляются.
* * *
— Мы собираемся здесь не только для того, чтобы заниматься делами музея, у нас есть и свои, вы верно заметили, — говорит Пьетро. — Раз вы уже здесь — будьте моими гостями на эту ночь. Монсеньор, я был знаком с некоторыми представителями семейства Савелли — в моё время. Отрадно, что ваш род не прервался. Прав ли я, предполагая, что род вашей спутницы не прервался тоже?
Вот так. Похоже, господин Донати был знаком с кем-то из предков Элоизы! Неужели они и тогда были все на одно лицо? Элоиза внутренне собирается, прежде чем ринуться в омут.
— Рафаэла Элоиза Винченти, рада знакомству, — негромко и небрежно произносит она и протягивает руку.
Свободную, естественно. На ней нет перстня в фалангу пальца, а есть просто пара колец.
Его реакция оказывается предсказуема.
— Ваше высочество… или величество? — голова опускается автоматически, но глаза испытующе смотрят.
— Высочество, — подтверждает Элоиза.
Он склоняется и целует ей руку. Себастьен спокоен, но глаза распахнуты и в них смех. Они обсудят это потом.
— Бартоломео Диаманте, он же — отец Варфоломей, наш компетентный специалист в вопросах не только искусства, но и веры, и всего, что водится в человеческих душах, — Себастьен считает своим долгом представить всех. — Лодовико Сан-Пьетро — мой друг и заместитель, госпожа Кьяра — его дочь. Она проявила большой интерес к истории вашего семейства, как в фактах, так и в легендах, равно как и госпожа Франческа — это сотрудница её высочества, — небрежный кивок в сторону Элоизы. Госпожу Перссон вы должны знать, она провела здесь у вас немало времени. Остальные — мои люди.
— Моя супруга Лоренца, мой младший сын Пьетро, — столь же церемонно произносит хозяин и представляет молодого человека в воротнике и даму в синем с золотом платье, которая всё время напряжённого разговора стояла снаружи и разве что прислушивалась.
— А почему госпожа Лоренца на портрете в другом платье? — громким шёпотом спрашивает Кьяра.
— Потому, что танцевать она больше любит в этом, — пожимает плечами Пьетро. — Дамы и господа, родичи, друзья и гости, мы рады приветствовать всех на вилле Донати. Пусть сияет свет и звучит музыка, как здесь было от века. Радуйтесь и веселитесь, ибо это наша ночь, так заведено, и так будет. Монсеньор Алессандро, возьмёте ли вы на себя снова почётную обязанность быть распорядителем нашего празднества?