Целых два дня, два длинных дня во власти человека, который рушит наши жизни - мою и Анатолия. Нет, для меня не стала неожиданностью, эта внеплановая командировка. Олег позвонил мне, когда мы провожали Ангела и весело сообщил, о надвигающемся дне моего персонального ада, восторженно живописуя мне, в мельчайших подробностях, что и как он будет делать со мной. Странно, но сейчас мне уже не страшно, лишь чувство гадливости и странного возбуждения, владеют моими телом и мыслями. Анатолий не ведает, что творится у меня в душе.
- Умираю от желания - шепчет он, и торопливо тянет меня за руку к выходу из аэропорта.
[Он]
Я начинаю срывать с нее одежду еще в подъезде. Когда она впивается в мой рот сухими горячими губами, я просто лишаюсь разума. Руки трясутся как у горького пьяницы, и потому я никак не могу попасть ключом в замочную скважину.
- Да, открой ты, эту чертову дверь - задыхаясь, почти кричит она, словно в горячке.
А потом, рвущиеся с корнем пуговицы на одежде, мои руки на ее груди, разрывающее внутренности, чувство возбуждения и ее широко раскрытые глаза. Я словно умираю и тут же оживаю, качаясь на волнах острого, пряного удовольствия, совсем теряя чувство реальности, связи с этой грешной вселенной. Отрывистыми, резкими движениями я вхожу в ее лоно, снова и снова, пронзая ее, заполняя собой. Дыхание Софи с шипением проталкивается сквозь стиснутые зубы. Я слышу каждый удар ее сердца, чувствую глубокую дрожь, в самой сердцевине ее плоти. И этот трепет передается мне, разносясь с кровью по венам, проникая в каждое нервное окончание. Я чувствую, что готов взорваться. Наслаждение набегает волнами, путая в моей голове мысли. Я вижу, выгнувшуюся в остром удовольствии, спину Софи, и больше не могу сдерживаться. Тело взрывается оргазмом, высвобождая чувство бесконечной неги и невероятной слабости
- Боже, Софи, - шепчу я, упав на ее обмякшее тело, так и не покинув его, не в силах пошевелиться.
- Анатолий, мне тяжело - говорит она, и перекатывается на бок.
- Знаешь, - задумчиво говорит Софья, разглядывая идеально ровный потолок - если бы меня спросили, как я хочу умереть, я бы ответила, вот так, от удовольствия, лежа в постели с тобой, чувствуя твои сильные руки на своей обнаженной коже, колючую твою небритость. Умереть от счастья, правда здорово?
- И, что же хорошего ты видишь в смерти, пусть даже от удовольствия? - удивляюсь я.
- Смерть - это освобождение - задумчиво отвечает на мой вопрос Софья - от боли, неприятностей, нелюбви. От черноты, заполняющей людские души, Анатолий. Я так думаю, так вижу.