— Я сплю, точно сплю!
— Спишь, — кивнула бабушка, пряча под платок прядку седых волос, — а чего так нервничать-то? Можно подумать тебе первый раз вещие сны снятся!
— Первый! — кивнула я.
— Это только так кажется, — весело отмахнулась старая знакомая. — Вещие сны сняться всем, уж я-то точно знаю! Просто ты их раньше не запоминала.
— А сейчас, запомню?
— Конечно! — даже удивилась она. — Как можно не запомнить принятие собственных решений? Это только дураки говорят, что они этих решений не принимали, а на самом-то деле все мы хоть раз, да принимали сложные решения или простые, или простые, которые потом сложными становились.
— Кто вы? — спросила я.
Старушка только улыбнулась, а вместо ответа спросила:
— Ты знаешь, что такое выбор?
— Знаю, — протянула я, чувствуя в вопросе подвох, — это когда решаешь между чем-то и чем-нибудь другим.
— Чем-то и чем-нибудь, — повторила она. — Ну, пусть пока будет так. И как же делать этот выбор?
— Выбирать тот, что лучше или больше нравится, — брякнула я, не понимая к чему старушка клонит.
— И его всегда просто делать?
— Нет, — я замотала головой. — Есть и такой выбор, что сделать его, как руку себе отрезать. Но, все-таки бывает и так, что выбор делать легко, если знаешь что тебе нужно и чего хочешь. Тогда это уже не выбор, а… даже не знаю, как назвать… игра в выбор. Когда человек точно знает, какое решение примет, но сам с собой играет, что решение сложное и он колеблется.
— А ты занятная, — задумчиво протянула старушка. — Сумбур у тебя, конечно, в мыслях и словах, но это от незнания. Все на интуитивном уровне чувствуешь, только объяснить не можешь. Такое бывает. Опыт тебе нужен, много опыта, самого разного. Тогда сама над собой вырасти сможешь.
— Вы уже говорили, что я занятная, — сказала я, чувствуя, что краснею.
— И я еще раз убеждаюсь, что была права. И я, знаешь ли, ошибаться могу, это только глупые думают, что всегда правы, а я подобного рода нелепицами не страдаю уже очень давно.
— А какими страдаете? — привязалась я к ее словам.
Как я и ожидала старушка не обиделась, а лукаво прищурилась и подмигнула.
— Разными, поверь на слово, самыми разными.
Она встала и поковыляла, прихрамывая сразу на обе ноги, к мостику.
— Пойдем, милая моя, — ее голос плавно стал более скрипучим, словно с каждым шагом ей прибавляло лет по десять.
Как только обе мои ноги ступили на мостик, картина вокруг резко изменилась. Вокруг ночь. Теперь я стояла на песке моей дворовой площадки. Той самой детской площадки, на которой говорила с этой пенсионеркой. Я за озиралась по сторонам. От вида знакомых мест, родной панельной многоэтажки в горле встал ком. Я сглотнула и усиленно заморгала, стараясь удержать слезы. Господи, как же я соскучилась по дому! Что бы там не говорил Накириэль, что бы я не думала о том, как мне хорошо на Достэе, Земля — мой дом!