В вихре мыслей "Милая, очнись, пожалуйста", "Любовь моя,умоляю, дыши", "Юля, Юленька моя, открой глаза", я уловил мимомолётно мелькнувшую, но оставившую отчётливый след в душе, мысль о том, что мне больше не нужно никакой правды про Николая и моего отца…
– Пап… – прохрипела Юля, – Степан…Это сон, да…
Моя любимая открыла глаза.
Рядом Дмитрий приводил в чувство сына.
Юля
В полицию я обращаться не стала.
Маринка была в отпуске, а то бы она не допустила такой щедрости. Но я не Маринка.
Я даже не Оля.
Я Юля Васюткина и я не стала писать на Макса заявление.
Он больной человек. Ему всё равно.
И кого мне наказывать своим заявлением и последующими судами – отца Макса? Или его маму? Добить её окончательно?
Родители Макса в таком состоянии, что их спасать надо, а не наказывать.
Дмитрий после случившегося даже за руль автомобиля сесть не смог. Настолько его ошарашило произошедшее. Он, когда все немного пришли в себя, когда следом за мной очнулся Макс, зарыдал. Его так затрясло, что мы испугались, как бы с ним тоже не случился инсульт или помутнение рассудка.
Степан не растерялся, нашёл воды. Дал попить, немного лицо Дмитрию сбрызнул.
– Я ведь убить сына был готов. Я ведь своими руками мальчика моего… – ни я, ни папа, ни Стёпа не могли смотреть на этот концентрат отцовской скорби.
Это Тарас Бульба сильная личность. И книжная. А в жизни всё сложнее и больнее…
Я смотрела на папу Макса и не видела своей беды. Всё обошлось, всё отошло в сторону. Истинная беда была сейчас у другого человека. Единственный сын, гордость и надежда, красивый, спортивный, умный сошёл с ума, стал вором и чуть не стал убийцей.
Когда я озвучила своё решение не подавать в полицию заявление, ни мой папа ни Степан не стали давить на меня, не сказали "а если бы мы не нашли тебя, не успели?"
История не терпит сослагательного наклонения. Если бы было иначе – значит всё было бы иначе.
Слава богу, для меня, моих родных и любимых всё обошлось.
А для семьи Макса уже, к сожалению, никогда не будет ничего хорошего.
Мне бесконечно жалко Дмитрия: он ни за что ни про что попал в ад.
Так что, никакого возмездия моя душа не требовала. Я лишь благодарила бога и своих любимых мужчин, что спасли меня.
***
На работе я взяла выходные за свой счёт. Мне нужно было прийти в себя.
Папа улетел на следующий день. Мы со Стёпой остались наедине.
И вот когда я наконец-то смогла обнять своего любимого без свидетелей, когда смогла уткнуться в его запах, почувствовать близость его дыхания, услышать стук его сердца, когда он сквозь поцелуи прошептал:"Юля, Юля, моя Юля", а я в этих словах слышала рассказ его души о нашей разлуке, о любви, о страхе никогда вновь не обрести друг друга – вот тогда из меня вырвался поток рыданий.