Марко кивнул, прекрасно его помня. А еще он хорошо запомнил, что этот Кевин крутится возле Адель. И он ему уже не нравился, хотя при других обстоятельствах они бы нашли общий язык.
— А я Арани, — растяжно произнесла блондинка. Вчера она спросила его про жену — это Марко тоже прекрасно помнил, — надеюсь стать лицом авиакомпании «Charlemagne».
— Надеюсь, у тебя получится.
Марко перевел взгляд на сидящего рядом с ней второго стюарда, от которого слов вообще не было слышно.
— Фритц, — кивнул тот, — я просто хорошо работаю.
Все засмеялись, кто-то толкнул его со словами «я тоже, ты забрал мою идею».
Все они были молоды, полны энергии, желания работать. С ними ощущался отдых. Даже в голове не укладывалось, что будет все так просто. Марко перевел взгляд на Адель и ему показалось, что она вздрогнула, но точно заволновалась, потому что ее грудь стала подниматься и опускаться чаще. Очередь дошла до нее.
— Адель, — произнесла она и больше слов было не надо, он даже помнил все родинки на ее теле и знал о ней больше чем кто-либо сидящий здесь. Она все так же прекрасна, какая осталась в его памяти. А эта зеленая форма больше всего шла именно ей. Марко опустил взгляд на чашку с кофе, помня, как она выпытывала у него информацию про авиакатастрофу. А сейчас сидит в роли стюардессы, как вовсе не боялась летать, — моя любовь — это небо.
Он снова перевел на нее взгляд, она прочитала его мысли. Он думал как раз о том, что она хотела сделать ему сюрприз. Вот только сюрприз получила сама от Марко. А он лишь догадывался о ее сюрпризе.
— Уверен, что на земле тоже есть любовь, — ответил он, а она гордо произнесла:
— Конечно, есть!
— Лирики и поэты, — засмеялась Саманья, перебивая их, — о любви поговорим позже. Кстати, пилоты умеют любить?
— А что, мы не люди? — Встрял в разговор второй пилот Ханс. — Между прочим, мы романтики.
— Пилоты-романтики! — Воскликнула она, — может высадим паксов где им надо, а сами улетим на остров на целый месяц? Море, солнце и песок!
— Это романтика? — Возмутилась Тора. — Это безделье! Давайте дальше!
Она кивнула Хадии, которая все время скромно молчала:
— Я Хадия, отличаюсь от всех вас тем, что мой Бог Аллах.
— Какая разница, — фыркнула Эмма, — я вообще верю только в то, что вижу. Я Эмма — серая и невзрачная мышь в этом слитке красивых девушек.
Кто-то хлопнул ее по плечу, все засмеялись.
— Зато я тебя запомнил самую первую, — произнес Марко и это было правдой. — Человека красит не внешность, насколько я помню.
— Да? А выбирают красоток. Вот ваша жена сто процентов очень красивая женщина, капитан.