Будем считать это инкубационным периодом.
Заражения не произошло. Обошлось без последствий.
И все же, сегодня перед ночной прогулкой я чувствовала себя болезненно: прислушивалась к себе, но не ощущала той легкости, с которой раньше выходила на улицу. Только здесь, в полутьме кафе, ко мне вернулась уверенность.
Я наблюдаю за парой, которая пришла после меня. Они заняли столик в глубине зала, за колонной. Мне пришлось пересесть, чтобы зеркало на стене отражало их обоих.
Девушка-дюймовочка и мужчина, похожий на медведя. Их кофе остывает, ее грушевый штрудель нетронут.
Они не касаются друг друга. Голоса приглушены, хотя в кафе шумно.
Они ведут себя, как друзья. Но я вижу лицо девушки – и тут меня не провести. Она не отводит от мужчины взгляда, даже когда за соседним столиком выстреливает бутылка шампанского.
Я ошиблась. Они касаются друг друга. Взглядами.
Даже не касаются, а вообще черт знает, чем занимаются этими взглядами – у меня на виду! А считается, что нехорошо подглядывать.
И все же мне скучно: я знаю, что будет дальше. Экран телефона, который лежит у нее под рукой, вспыхнет. Девушка ответит на вызов – и тогда уж точно отведет взгляд. После короткого разговора парень встанет, вместо поцелуя коснется ее ладони пальцами – легко, мимолетно. Он уйдет, и придет другой мужчина. Обнимет ее по-хозяйски, чмокнет в щеку. И больше не будет взгляда одного на двоих. Голоса зазвучат громче.
Любовный треугольник.
Я так часто натыкаюсь на эти треугольники, что они набили оскомину. Вот поэтому брюнетка за барной стойкой не выходит у меня из головы. Там что-то другое…
Сначала я просто фиксирую в сознании: мимо окна прошла молодая женщина в расстегнутом пальто. И только потом понимаю, что именно я увидела.
Бросаю на блюдце мелочь, хватаю куртку – и выскакиваю из кафе. Затем, уже медленно, на ходу натягивая варежки, следую за женщиной.
Теперь у меня есть время подумать. И осознать, что я снова нарушаю свои правила. Обычно я наблюдаю за людьми с помощью стекол и зеркал, в полумраке помещения, ничем себя не выдавая. А сейчас я преследую женщину на улице, в незнакомом районе.
Стараюсь держаться поближе к стенам. То замираю у киоска «Союзпечати», то присаживаюсь на скамейку у автобусной остановки. Но могла бы обойтись и без этих маневров: она не оглядывается. Ей все равно, кто идет следом. Похоже, ей вообще – все равно.
Она без шапки, влажные каштановые волосы прижаты воротом пальто, несколько прядей выбились и липнут к лицу. На них опускаются и не тают снежинки.
Если она обернется – я увижу ее пустой взгляд.