«И тогда Эй отцепится от меня», – напоминаю я себе.
Итак, представим, что фото в застекленных рамках – это маленькие окна.
Делаю шаг – и морщусь от того, как неожиданно громко отзывается на это действие мраморный пол.
Подхожу к первой фотографии. На огромном валуне сидят дети, босоногие, лохматые, в простой одежде. Улыбаюсь. Проверяю, все ли в порядке с париком, – и двигаюсь дальше. Мимо лесов, полей и закатов – к двери в конце зала.
Приоткрываю ее – и тотчас же закрываю.
Потом снова приоткрываю. На этот раз медленно.
Это еще один выставочный зал. Но то, что здесь происходит, не выставка – по крайней мере, в привычном значении этого слова.
Зал напоминает будуар. Приглушенный свет. Красные и черные тона, блеск позолоты. Ширмы и зеркала. Я подхожу к оному из зеркал – в человеческий рост – и замираю. Передо мной на цыпочках стоит обнаженная девушка, придерживая черную широкополую шляпу. Грудь модели прикрывает кружевная тень: черное на ослепительно белом. Поля шляпы скрывают лицо девушки, видны лишь ярко-накрашенные губы клубничного оттенка. Поэтому на мгновение возникает ощущение, будто в зеркале мое отражение.
Отступаю в легкой растерянности.
Об этом Эй тоже меня не предупреждал.
Чтобы пройти дальше, надо обойти за ширму. Заглядываю за нее – и в последний момент сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть. За ширмой раздевается девушка. То есть там не настоящая девушка, а только ее фото, тоже в полный рост. Брюнетка стоит ко мне спиной, расстегивая алыми ноготками застежку алого лифчика и, будто повернув голову на звук моих шагов, смотрит мне в глаза. Эффект еще более поразительный, учитывая что мы – одного роста.
И это еще не все. Я не сразу узнаю ее без одежды и без очков, но это совершенно точно она – брюнетка из бара!
Здесь.
Сейчас.
Я так поражена, что пропускаю момент, когда мои лопатки начинает прожигать красная точка чужого взгляда.
– Нравится? – раздается у меня за спиной.
Я резко оборачиваюсь.
То, что передо мной Юрий Стропилов, я понимаю только по черному джемперу и джинсам. Фотограф также разительно отличается от созданного пижоном образа, как и все остальное этим вечером.
На вид ему чуть больше сорока. Коротко стриженые волосы не седые, а крашенные в серебристо-пепельный. Этот оттенок почти идентичен цвету его глаз.
Он не напыщенный, не самодовольный, не самовлюбленный, а хищный, цепкий, холодный. Мы одни в этом зале – если не считать дюжины реалистичных полураздетых красавиц на фото – но ощущение такое, словно он заполняет собой все пространство. Хочется отступить. В идеале – сбежать. Но рассмотреть его поближе тоже хочется. Желательно, в отражении, а не вот так – лицом к лицу.