– Не оборачивайся, – строго повторяет Эй и легонько сжимает мое колено. – Пойдем, надо подобраться поближе к сцене. Оттуда виден весь зал.
Мы пробираемся к борту корабля. Танцовщица совершает кульбиты так близко от меня, что я чувствую колебание воздуха при каждом взмахе ее ноги.
Эй стоит за моей спиной, ладони – на моих бедрах. Я знаю, что это – спектакль, но мне чертовски приятны его прикосновения. Интересно, какую роль в этих ощущениях сыграл алкоголь?
– Она близко… – едва слышно шепчет на ухо Эй и обнимает меня. – Расслабься. Мы должны выглядеть естественно, помнишь?
От его шепота щекочет в груди.
– Нужно поменять положение, так плохо видно, – Эй становится передо мной.
Прижимает меня к себе.
Прикрываю глаза. Чувствую мельтешение света на веках, музыку, падающую на меня теплым водопадом, – и прикосновение пальцев Эя к моему лицу.
– Все идет по плану, ты умница…
Эй чуть запрокидывает мою голову. Его губы касаются моих губ. Я упираюсь ладонями в его грудь – не надо! Но почему не надо – не помню. Здесь, в клубе, где музыка течет по венам, как кровь, среди полуобнаженных тел, в полумраке, объятия и поцелуи естественны и желанны. Как же я соскучилась по таким прикосновениям, мурашкам на коже, волнительному холодку в солнечном сплетении!
Эй легко ломает мое слабое сопротивление. Нежный поцелуй сменяется глубоким, мягким, настойчивым – очень приятным поцелуем с легкой горечью виски.
Словно не отдавая отчета своим действиям, я обвиваю его шею руками, притягиваю его к себе.
Эй пробует мои губы на вкус, на ощупь. Откидывает мои волосы за плечо и ласкает губами мое ушко. Очень нежно, очень медленно и так, будто я полностью в его власти: не увернуться, не остановить его.
Где-то очень далеко, за пределами сознания, у меня возникает чувство дежавю: я уже испытывала это раньше. А потом меня словно током прошибает: это происходило не со мной, а с брюнеткой в баре.
Пока длился поцелуй, я словно оказалась на ее месте. Мне было так же приятно, так же волнующе и мне так же невероятно сильно хотелось продолжения. Но я не та брюнетка!
Я резко отстраняюсь. Не могу понять, что за взгляд у Эя – внимательный и тяжелый, словно Эй не целовал меня, а наблюдал за мной со стороны.
– Пойдем? – спрашивает он.
Мы просачиваемся сквозь толпу к выходу. Куртку надеваю на ходу. Выскакиваю на улицу – и с первым глотком морозного воздуха слышу, как часы на площади через дорогу начинают отмеривать полночь.