Но улыбчивая красавица больше походила на свежую розу, чем на истертое седло.
Воин усмехнулся.
— С того, что приличные женщины у нас красное не носят. Как и распущенные волосы. Но, если честно, «огоньков» я люблю больше, чем всех этих лицемерок, которые типа приличные. Ноги раздвигают так же, только лежат при этом бревном и потом всю душу тебе вынут, будто ты ей должен, и вообще последняя сволочь. А этим заплатил — и до утра ты господин. И обогреют, и выслушают, и отлюбят, как хочешь. И никаких нервов, все по-честному…
Выехав из городских ворот, Никкаль прибавил ходу.
— Нам бы сейчас серую часть болот засветло проехать, а дальше через лес на юг, в Шамас…
Они с Дарием продолжили обсуждать маршрут, а Эш, ехавший позади всех, снова вернулся мыслями в ту темную комнату.
Но чем сильней он пытался вызвать воспоминания, тем сильней у него начинала болеть голова.
«Дай-ка я на тебя посмотрю…» — говорил ему старик.
«Или он не достоин лица, которое носит», — бросил тогда напоследок белоголовый, покидая разоренное имение.
Теперь Эш понимал, что все это не совпадения и не случайность. Без сомнения, он забыл что-то очень важное. И теперь пришло время вспомнить…
Лесистая местность постепенно сменилась на серо-зеленую равнину с мшистыми кочками, и вскоре специфический запах болот и лягушачье воркование заставили его отвлечься от собственных мыслей.
Земля под конскими копытами стала мягко чавкать, проседать, в четкие следы начала набираться вода, образуя крошечные озерца. Невидимые глазу птицы время от времени громко вскрикивали, и тогда над топью разливался резкий, раскатистый хохот. Ветер стих, и вскоре вокруг путников закружило жужжащее облако голодного гнуса. Лошади нервно зафыркали, задергали головами, со свистом охаживая себя по бокам хвостами.
— Дальше идем медленно и как утки, мордой в хвост друг другу, — приказал Ник. — И в сторону ни на шаг. Ясно?
И он уверенно повел своих пленников по болоту. Воды вокруг становилось все больше. Лошади тревожно прядали ушами, ступая по колено в воде. Никкаль каким-то одному ему ведомым способом безошибочно выбирал безопасную дорогу. Он петлял по зарослям кустарника, вел через замшелые кочки, время от времени поднимаясь из жижи на зыбкую поверхность. Справа и слева блестела вонючая болотная вода.
— Вот орут-то, надрываются, — раздраженно проговорил Дарий, пытаясь разглядеть спрятавшихся где-то птиц.
Он явно нервничал и все крепче сжимал поводья, озираясь по сторонам.
— Это кручинница, — ответил Ник, смахивая рукой здоровую муху с виска. — Хрен ты ее рассмотришь — мелкая серая тварь с длинным острым клювом. В траву сядет — в упор не увидишь. А шуму от них… Кстати, примета есть — если кручинница встречает хохотом, значит, все хорошо будет. А вот когда их голоса становятся похожими на плач — это к покойнику…