Вместо лавочек здесь были небольшие диванчики. К слову, удобные. Да… Видимо, вчера я была так увлечена Ревомейзом, что взлетела в свою комнату на автопилоте, не замечая ничего. Уютненько.
Вокруг было чисто, вкусно пахло, и контингент, по доносившимся до нас разговорам, веял приличием.
Я взглянула на своего компаньона, Максимилиана, что расположился напротив меня. Ми-дя, не место ему среди разбойников, пьяниц, дебоширов. Осанка, манеры, стать. Породу не пропьёшь. Она либо есть, либо её нет. Вот только это ехидство в озорных глазах…
К нам подошёл официант. Или подавальщик. Кто его знает.
— Нам, пожалуйста, салат, стейк полной прожарки, чай с мистой, десерт дня, — он посмотрел на бедовую меня и моего питомца. Тень усмешки пробежалась по породистой морде, — Миску зелени и овощей для поросёнка, блюдце с водой, и теплоё молоко с мёдом, — я нахмурилась. И молоко горячее поросю? Странные, однако, здесь нравы и диеты у свиней.
Официант откланялся. Максимка подался вперед, всё ещё вальяжно держа руки на диване под столом.
Я же в свою очередь, почёсывая хрюнделя, нахально кивнула крупному парнокопытному, мол: “Что надо тебе, конская живодёрня?”.
— Сейчас мы вылечим Ваше горло, дорогая Диона, и Вы запоёте у меня соловьём, рассказывая о своих делах, которые чуть не стоили Вам жизни, — последнее он произнёс, пикантно понизив голос.
Спустя небольшой промежуток времени нам стали выносить яства. Ну как нам. Коню Пржевальского, конечно же.
Ладно хоть поросёнка не обделил. Когда принесли тазик с овощами, воду, кружку молока с мёдом, я аккуратно поставила всё на пол под стол, затем взяла розовую живность, что звонко хрюкнула на моих коленях, предвкушая еду, и опустила её рядом. Максимилиан сказал официанту что-то типа: “Повторить, чуть позже”, а потом повернул свою голову на меня.
— А зачем поросёнку Вы отдаёте своё молоко? — с искрами веселья в глазах спросил Максимилиан.
Я и хрюндель подняли свой взгляд на сдерживающего конский ржач Капитана. Он же сам сказал официанту, когда давал заказ!!! В моих глазах яростно блеснул гнев.
— Ну если Вы тоже считаете себя за порося… — он облокотился на спинку дивана. Мне захотелось треснуть его ложкой по лбу! — Диона Лорелай, пожалуйста, поднимите кружку и отпейте уже скорее молока. Я вижу, как Вам нужно высказаться!
Я вернулась в сидячее положение, сделала глоточек молока, чтобы, мать его, быстрее начать говорить! Максимилиан засмеялся в голос.
— Действительно теперь понимаю, почему Вы хотели отдать молоко поросёнку, — он ласково посмотрел на “молочные пенные усы” над моей верхней губой и протянул салфетку.