Слишком чужой, чтобы быть родным (Поздно) - страница 2

Я испытываю шок. Этот голос я смогла бы узнать из сотни тысяч других. Воспоминания горячей волной будоражат мою кровь.

Гостиничный номер, без какого-либо освещения, с плотно закрытыми шторами. Смятая постель, плен жестких и требовательных поцелуев незнакомца с щетиной… Я тону в его жарких объятиях, мой разум отказывается соображать что-либо, с учетом моего эмоционального состояния после измены Кирилла. Его руки скользят по моему телу… Тогда – это было исключением из правил! Я пыталась объясниться с ним, но он не стал слушать, а принял все за ролевую игру продажной девки.

— Ну что же, Николаева Екатерина Юрьевна, приступим? — не поднимая взгляда, он бегло просматривает информацию на планшете и делает какие-то пометки в ежедневнике.

Делаю пару шагов назад и оступаюсь: рельефный каблук лоферов издает щелкающий звук, царапает пол и отламывается у самого основания подошвы.

«Только этого еще не хватало!»

Ковалев резко вскидывает голову, пронзая меня ледяным взглядом.

— У вас дурной вкус!

— Не поняла? Вы это к чему? —  спрашиваю я, находясь в замешательстве.

— Подделка… Урна там!

 Блестящим колпачком стильной металлической ручки он указывает на корзинку в углу кабинета.

Меня бросает в жар, закусываю нижнюю губу, чтобы сдержаться и не наговорить гадостей.

— По одежке встречают — по уму провожают, — ляпаю я первое, что приходит в голову и осекаюсь.

 Обидно до слез, я не любительница пускать пыль в глаза, тем более таким способом. В моем гардеробе только качественная одежда и обувь.  Покупка подделок под известные бренды — точно не мой удел!  И да! Я не буду рассказывать о том, что лаковые Louis Vuitton с золотыми пряжками купил в подарок мне муж, который постоянно ездил в заграничные командировки и частенько баловал меня брендовыми вещами и обувью.

Прихрамывая на одну ногу, обреченно поднимаю каблук и без жалости выбрасываю в корзину. Едва удается дойти до стола переговоров. В голове пульсирует только одно: «Он не узнал меня!» 

— Не волнуйтесь … — уже более мягко произнес Вадим Денисович. — Это останется, между нами. Присаживайтесь!

Присев на мягкий стул из коричнево-рыжей кожи, расслабляюсь и позволяю себе улыбнуться, ровно до тех пор, пока незнакомец из прошлого, а ныне мой потенциальный работодатель, не начинает смеяться в голос на весь кабинет.

— Простите, но что вас так развеселило? — непонимание и обида быстро стирают улыбку с моего лица.

Он спокойно берет ручку и снова делает запись в ежедневнике. Спустя несколько минут придвигает его ко мне — под моими данными упористым почерком написано: «Легко вывести на эмоции, плохо скрывает раздражение».