— Что я должна делать? Типа, рыбой на жизнь зарабатывать? Я даже не знаю, как приготовить тосты.
— Я уверена, что ты поймешь это — мягко сказала Морин, выражение ее лица было сочувственным, но твердым.
— Это будет в пользу тебе. Вот увидишь. Возможно, ты даже узнаешь что-нибудь о себе.
— Нет. — Пайпер покачала головой. Разве прошлая ночь не принесла откровения о том, что она ни на что не годна, кроме как веселиться и выглядеть привлекательно? У нее не было навыков выживания для жизни за пределами этих ворот. Но она могла справиться с этим, пока все оставалось знакомым. Там, снаружи, ее неумелость, ее бесполезность будут бросаться в глаза.
— Я ... я не поеду.
— Тогда я не буду оплачивать твои судебные издержки, — неохотно сказал Дэниел.
— Я дрожу, — прошептала Пайпер, подняв плоскую дрожащую руку.
— Посмотри на меня.
Ханна обняла сестру за плечи.
—Я поеду с ней.
Дэниел сделал двойной дубль.
—А как насчет твоей работы? Я потянул за ниточки с Сергеем, чтобы заполучить тебе желанное место в продюсерской компании.
При упоминании Сергея, давнего увлечения Ханны, Пайпер почувствовала долю секунды нерешительности своей сестры. В течение последнего года младший Беллинджер тосковал по задумчивому голливудскому выскочке, чей дебютный фильм "Ничий ребенок" занял Золотую пальмовую ветвь в Каннах. Большинство баллад, постоянно звучащих из комнаты Ханны, можно было отнести к ее глубокому увлечению.
От солидарности сестры у Пайпер перехватило горло, но она ни за что не позволила бы своим грехам изгнать ее любимого человека тоже в Вестпорт. Сама Пайпер еще даже не смирилась с тем, что пойдет.
— Дэниел передумает, — прошептала она Ханне уголком рта. — Все будет хорошо.
— Я не стану, — прогремел Даниэль, выглядя оскорбленным. — Ты уезжаешь в конце июля.
Пайпер провела мысленный подсчет.
— Это, похоже, всего через несколько недель!
— Я бы посоветовал тебе использовать это время, чтобы уладить свои дела, но у тебя их нет.
Морин издала какой-то звук.
— Я думаю, этого достаточно, Дэниел.— С выражением осуждения на лице она вывела ошеломленных сестер из комнаты.
— Да ладно тебе. Давайте потратим некоторое время на обдумывание.
Три женщины Беллинджер вместе поднялись по лестнице, поднявшись на третий этаж, где спальни Ханны и Пайпер ждали на противоположных сторонах покрытого ковром холла. Они вплыли в комнату Пайпер, усадили ее на край кровати, а затем отступили, чтобы понаблюдать за ней, как будто они были студентами-медиками, которых просят поставить диагноз.
Уперев руки в колени, Ханна изучала свое лицо.