—Мы оба избалованы, Пайпс, в том смысле, что нам дали все, что мы могли пожелать. Но мне не нравится это слово, потому что оно подразумевает, что ты ... разорена. Как будто у тебя нет никаких хороших качеств. И ты это делаешь. - Она нахмурилась.
—Он назвал тебя избалованной?
—Это было сильно подразумеваемо.
Ханна фыркнула.
—Он мне не нравится.
—Мне тоже. Особенно его мышцы. Фу.
—Там определенно были мускулы, - неохотно согласилась Ханна. Затем она обняла себя за талию и вздохнула, давая Пайпер понять, о ком именно она думает.
—Но он не может конкурировать с Сергеем. Никто не может.
Осознав, что ее руки были жирными от мяса, Пайпер потянулась к раковине, которая была прямо там, благодаря тому, что кухня была шириной всего в четыре фута, и сполоснула руки. Она вытерла их тряпкой и положила на стол, затем вернулась к ощупыванию мяса. Оно стало довольно коричневым, поэтому она бросила туда ломтики лука, поздравляя себя с тем, что стала следующей Гиадой.
—Ты всегда увлекалась голодающими мальчиками-художниками, - прошептала она Ханне.
—Тебе нравится, когда их пытают.
—Не буду этого отрицать.—Ханна сняла шляпу и провела пальцами по своим волосам средней длины. Волосы такие же красивые, как у Пайпер, но стертые гораздо реже. Преступление, по мнению Пайпер, но она давным—давно поняла, что Ханна будет Ханной-и она не хотела ничего менять в своей сестре.
—Сергей, однако, другой. Он не просто притворяется раздражительным, как другие режиссеры, с которыми я работала. Его искусство такое горько-сладкое, трогательное и суровое. Как в ранней песне Дилана.
—Ты разговаривала с ним с тех пор, как мы приехали сюда?
—Только через собрания группы Zoom.—Ханна подошла к узкому холодильнику и достала диетическую колу, открутив крышку.
—Он так понимающе отнесся к этой поездке. Я сохраню свою работу ... А он сохранит мое сердце,— сказала она задумчиво.
Они обменялись фырканьем.
Но звук замер в горле Пайпер, когда пламя вырвалось из-за прилавка.
На прилавке?
Нет, подожди. Тряпка ... та, которой она вытирала руки. Он был в огне.
—Черт! Ханна!
—О Боже мой! Какого хрена?
—Я не знаю!—Действуя чисто рефлекторно, Пайпер швырнула лопатку в огонь. Неудивительно, что это никак не помогло подавить пламя. Ярко-оранжевые пальцы только увеличивались в размерах, а ламината на прилавке практически не существовало. Могут ли сами счетчики тоже загореться? Они были не более чем хрупким деревом.
—Это та тряпка, которую мы использовали для чистки?
—Может быть ... Да, я так думаю. Он был пропитан этой лимонной дрянью.—На периферии Пайпер Ханна танцевала на цыпочках.