7 и 8 марта было разрешено прощание народа с покойным. Для предотвращения беспорядков Дом Союзов окружили грузовиками, отрядами милиции и войсками. На помощь Москве были присланы отряды милиции из Ленинграда. Доступ к Дому Союзов был со стороны Трубной площади, которая вскоре оказалась плотно забитой людьми. Но подростки и юноши проникали к Дому Союзов по крышам домов, по чердакам, под стоявшими вплотную грузовиками. Когда открыли входные двери Дома Союзов, народ хлынул с Трубной площади в узкий проход, сбивая с ног друг друга. Началась страшная давка, послышались стоны и крики о помощи. «Если человек падал от слабости, его давили» (В.К. Попов). Появились задавленные и удушенные в толпе. Их поднимала милиция и свозила в кинотеатры «Форум» и «Эрмитаж». Из-за мартовской слякоти у всех на валенках, сапогах и ботинках был галоши. Теперь они тысячами лежали на улице. «Для их вывоза потребовалось несколько грузовых машин» (Попов). Считали, что задавленных насмерть людей было несколько сот, но, видимо, их было значительно больше. «Точных данных о погибших и пострадавших на Трубной площади никогда не публиковалось» (Попов).
Гроб с телом Сталина стоял на возвышении в зале Дома Союзов. В почетном карауле стояли, сменяя друг друга через несколько минут, члены правительства, заслуженные люди страны, коммунисты, комсомольцы, писатели, поэты. Народ шел с двух сторон от гроба почти безостановочно, задерживаясь лишь на несколько секунд, чтобы поклониться праху. Сталин лежал в гробу какой-то торжественный и, как писала его дочь, «спокойный и невозмутимый». Пока шло прощание, усопшему уже готовили место в мавзолее рядом с Лениным, куда его и поместили через несколько дней. А позже рядом с названием «Ленин» на мавзолее появилась надпись «Сталин».
После смерти Сталина начали поступать со всего мира телеграммы с соболезнованием. Александр Солженицын позже в своем рассказе «На изломах» писал: «Смерть Сталина потрясла! Не то, чтобы считали его бессмертным, но, казалось: он – явление вечное и не может перестать быть. Люди рыдали, и все понимали, что потеряли Величайшего Человека. Нет, и тогда еще не понимали до конца, какого Великого, – надо было еще годам и годам пройти, чтобы осознать, как от него страна получила разгон в будущее».
Он грешен был, как всякий человек.
Л. Толстой
Люди сами создают мир на земле и сами его уничтожают. И пока будет существовать это безрассудство, будет и угроза всему человечеству, в том числе и тем, кто «бряцает оружием». Мир нашей жизни не прочен, если его сумел поколебать даже один психически неуравновешенный маньяк, втянувший в кровавую бойню всю Европу.