Из восьми полевых орудий, отобранных подполковником для прорыва, три предназначались для арьергарда или, как его окрестили солдаты, «застрельной команды». Зарядные ящики набили картузами с порохом по полному комплекту. А вот с картечью дела обстояли много хуже. Пришлось, не мудрствуя лукаво, пройтись по жилищам. Гвоздей, к сожалению, почти не нашлось. Да и откуда взяться гвоздям, где жилища делают из камня и глины? У чайханщиков забирали всё, что звенит, а потом рубили на куски. Картечь, конечно, так себе. Казаны, отлитые из чугуна — это ещё ничего. А вот ляганы из меди и серебра — так это совсем... Один заряд пришлось делать из старых медных монет.
Утром пошли на прорыв. Две сотни казаков завязали бой с персами, прикрывая «застрельщиков», которым требовалось время для наводки орудий. Артиллеристы мгновенно отцепили орудия и зарядные ящики. Казаки спешились и отдали коней тем, кто уходил...
Егеря и пехота уходили первыми. За ними — штаб и артиллерия. Отход прикрывали казаки и драгуны. Обозы брать вообще не стали.
Клюев, едва ли не со слезами уговоривший Двиняева назначить его командовать орудиями, постарался на славу. Три пушки, стреляя по очереди, сметали картечью любые попытки пуститься в погоню. С расстояния в триста шагов но плотной толпе промахнуться было сложно. Вот только сотня зарядов на пушку — и много, и мало: от частой стрельбы стволы не успевали остывать, но персов всё равно оказалось больше, а стрелять из ружей они тоже умели.
Через два часа от двух сотен казаков осталось пятнадцать человек. Скоро и они упали. Артиллеристы же выбыли все. Последний из живых, унтер-офицер Баранников, расстреляв остатки картечи, взорвал орудия...
...Для уходящих из Ленкорани дорога прошла без особых осложнений. И несмотря на то, что пыль и слёзы забивали горло, солдаты пели про такой далёкий лужок:
За горами, за долами,
За лесами, меж кустами
Лужочек там был.
Эх, лужочек там был.
На лужке росли цветочки,
Вокруг милы ручеёчки
Блистали в струях
Эх, блистали в струях.
Птички нежно песни пели,
Слышны там были свирели,
Соловей свистал,
Эх, соловей свистал.
Благодаря песне «ленкоранцы» столкнулись с отрядом генерал-майора Мадатова, в котором был знаменитый Нижегородский драгунский полк и конная артиллерия.
Валериан Григорьевич шёл на выручку полковнику Реуту, запертому в Шуше. Теперь уже вместе дошли до осаждённых, благо персов в округе не наблюдалось, и разблокировали городок. В результате тройного объединения казаков, драгун, егерей и армейской пехоты войско под командованием Вельяминова (как старшего в должности) стало насчитывать почти пять тысяч бойцов. А при артиллерии, которой командовал один из лучших артиллеристов русской армии, можно было уже поспорить если не с самим Аббас-Мирзой, то хотя бы с Искандером. А случай поспорить не замедлил представиться.