Знаете, что больше всего нужно разумному живому существу?
Умение приспосабливаться к постоянно меняющимся событиям.
Это, я понял еще в детстве, когда лишившись родителей, остался на попечении деда и его армии вышколенных слуг.
После постоянной заботы, любви и опеки, я получил отчужденность, холодность и тотальный контроль.
Я попал в совершенно другую жизнь, можно сказать в другой мир, где нет места эмоциям, слабости. И к этому миру, нужно было приспособиться, да так, чтобы не он тебя поглотил и подчинил своим правилам, а ты диктовал ему свои условия.
Дед растил меня как рядового солдата, а не как внука, а усадьба, в которой я тогда жил, врядли можно было назвать моим домом.
Казармой – да, а домом нет.
Я учился, тренировался под руководством тех учителей и мастеров, которых отобрал для меня дед. Спал, ел, занимался по четкому расписанию, которое нельзя было нарушить.
У меня не было свободы выбора...
Но, один случай, изменил все.
Мне было девять, когда адмирал приехал с месячной проверкой моих знаний, умений и навыков.
Тогда, ему не понравилось то, что я, по его мнению, недостаточно хорошо усвоил науку ведения контактного боя без оружия, и решил проучить, закалить характер и волю к победе.
Он противопоставил мне двух бойцов элитного космического подразделения, которым отдал приказ не щадить.
Вышколенные, матерые рарки, уже владеющие внутренним зверем не посмели, нарушили приказ.
Трещали кости, рвались мышцы и сухожилия, но я не сдавался.
Упрямо продолжал неравный бой, который мог стать последним в моей жизни, если бы не трансформация.
Звериная суть прорвала человеческое сознание и показала себя миру.
Моя воля и сила были сильнее, чем у тех, что так методично калечили юного мальчика.
Они поплатились за это первыми.
Я не убил их, нет. Лишь переломал и искалечил так же, как они меня.
Дед же, увидев происходящее, попытался меня остановить, но безуспешно.
Я с легкостью отбросил его от себя, и, вернув прежнюю форму, сказал лишь одну фразу:
– Больше никогда, иначе, убью.
Когда адреналин в моей крови перестал превышать норму, а звериная ярость утихла, я понял, что переродился, и с этого дня, никто кроме меня не будет решать что мне делать и как.
Мне было девять.
Первое, что я сделал на следующее утро, это связался со старым другом отца, с просьбой помочь в переезде. Оставаться в усадьбе, для меня, больше не имело смысла.
Он не просто помог, а приютил у себя, ни разу не спросив о причине переезда.
Второе, я перевелся на другое учебное направление в военно-космической академии, которую посещал уже два года. Вместо управления командным составом, выбрал программирование, тем самым, насолив деду, отметая его желание видеть меня главнокомандующим.