Девчонки выпили и пошли танцевать. Юля оставила на столе свой свадебный букет. Белый, как сама чистота.
– Ну что, сегодня день «Х», – напомнил я Валере, вальяжно откидываясь на диване. – Ждешь сюрприз?
– Сука, я тебе смс-ку пришлю, – ржет Валера. – У меня уже все чешется, так домой хочу.
– Я тоже, – признался я. – Так что надеюсь, что мы поскорее закончим этот чудесный праздник.
Мы заговорщически чокнулись стаканами, и выпили коньяка. Я проглотил залпом и почувствовал, как тело расслабляется, а вся хуйня из головы улетучивается.
Надолго расслабиться у меня не получилось. Не прошло и полчаса, на танцполе к Алене подкатил какой-то тип. Юля была в свадебном платье, так что врядли окажется смельчак, позарившийся на чью-то жену, а вот моя малышка была очень соблазнительным и вкусным кусочком. Поскольку я неотрывно следил за ее фигурой, то видел все от начала до конца.
Вот он подходит, кладет ей руку на ее голую спину и что-то говорит на ухо, пытаясь перекричать музыку. Алена показывает ему руку с кольцом, что я ей подарил, но тот не унимается, хватает Алену за руку и тащит к бару. Она пытается вырваться, но безуспешно. Затем поднимает голову и смотрит прямо на меня. Типа, чего ты ждешь?
Чего я жду?
Я скинул пиджак и бросился вниз, на танцпол, на ходу закатывая рукава рубашки.
– Отвали от нее! – ору я парню.
Он отпускает руку Алены и поворачивается. Здоровый, блядь! Я сверху и не разглядел. Похоже, я сейчас огребу пизды по полной программе, а может вдогонку и по специальной! Я уже так нажрался, что не то чтобы сомневаюсь в своих силах, я готовлюсь просто не подохнуть сразу.
Народ расступается вокруг нас, понимая, что сейчас будет.
– Идите наверх, – говорю я перепуганным девчонкам.
Им такое видеть ни к чему. Они бросаются прочь, а я едва сдерживаюсь, чтобы не побежать вслед за ними.
Да что со мной? В какой момент я стал ссыклом? Мне вообще было неведомо чувство страха. Это все Алена! Из-за сучки у меня появилось чувство самосохранения? К черту это чувство! Соберись, Глеб Николаевич, отморозься!
Я вспоминаю свое позорное сражение на полигоне, и прихожу в себя.
Только я! Только я один могу трогать Алену. Сальников хотел дотронуться до ее лица, а эта мразь трогал ее за голую спину. Убью его! Размозжу ему башку! Даже ногами допинывать не буду, кулаками разобью все хлебало! Ни одного зуба не оставлю! Носяру вобью в черепушку!
Когда я стал таким кровожадным? Я сам себя не узнавал. Это обычный клубешник и ежевечерний мордобой. Никто сегодня не умрет. Мы не в парке Победы. Нас разнимут после первой крови.