Трясущимися руками лезу в сумку. Нужно позвонить в скорую, немедленно! Достаю телефон, но он выскальзывает из рук и падает в траву. Шарю по земле в поисках мобильника. Глаза застилают слёзы, но я не могу плакать, только не сейчас!
Слышу произнесённое кем-то своё имя, поднимаю голову и натыкаюсь затуманенным взглядом на Арслана Булатова. Не могу понять, откуда он здесь взялся, а тот уже, наклонившись, как некоторое время назад возле двери со звонком, поднимает сына на руки и несёт его. Несёт обратно к той клинике, в которой они с Гошкой сдавали кровь для анализа ДНК.
А я и забыла, что она буквально в двух шагах от парка…
Арслан
Мальчик на моих руках кажется почти невесомым. Бледный, светлоголовый, совсем не похожий на меня мальчик. Но вот смотрю на него, держу, чувствую, как он дышит, и ощущаю… нечто странное. Не могу объяснить, что именно. Я и дети точно не то, что можно назвать совместимым, однако таких детей я ещё не встречал. Привык к тому, что они капризные, шумные. И много плачут, да.
Этот не плакал совсем. Даже забор крови выдержал без единой слезинки. И улыбался за мгновение до того, как потерять сознание.
Клиника совсем близко, но я всё равно тороплюсь. Ускоряю шаги, смотрю себе под ноги, чтобы не споткнуться и не уронить ребёнка. Яся за мной едва поспевает.
Нажимаю на кнопку звонка и врываюсь туда, откуда мы некоторое время назад вышли все втроём. Девушки в регистратуре смотрят на нас с изумлением. Это частная клиника, здесь нет скорой помощи, но сейчас нам срочно нужно именно это.
– Врача, быстро! – рявкаю на них. Разинули рты, дуры. Запоздало вспоминаю, что здесь не мой офис, чтобы командовать, но это действует. Скоро появляется каталка, и мальчика везут в кабинет доктора. Нас с Ясей просят подождать пока в коридоре.
– У него лейкемия! – успевает сообщить она, прежде чем перед нами закрывается дверь. А затем отходит к стене и буквально падает на сиденье. Её пальцы дрожат всё сильнее, как и губы, а взгляд застывает на одном месте – на двери кабинета, куда увезли сына.
Не могу на это смотреть. Мой это ребёнок или нет, но дети не должны так страдать. Их матери не должны сидеть с потухшими лицами и судорожно сжатыми руками в коридорах больниц.
Сажусь рядом и накрываю её обессилено скользнувшую на колени ладонь своей. Она этого как будто даже не замечает. Даже головы в мою сторону не поворачивает.
– Яся…
Вздрагивает. Кажется, на меня всё-таки обратили внимание. Вырывает у меня руку, бросает колючий взгляд.
– Не называй меня так!
– Почему?
– Не делай вид, что не понимаешь. Потому что только ты так меня звал… тогда, в прошлом… Но сейчас нас не связывает ничего, кроме сына и его болезни.