Когда же условием полной передачи мне руководства стала женитьба на Эльвире Багримой, я согласился. Тогда мне казалось, что дело того стоит. Я слишком много вложил в эту работу, чтобы позволить отцу, на чьё имя всё ещё был записан журнал, снова сделать всё по-своему. А брак по расчёту, если посмотреть по сторонам, не такая уж и редкость. Мне было всё равно – если не Яся, то какая разница, на чей палец надевать обручальное кольцо? Я ничего не почувствовал к этой робкой девочке тогда, когда нас познакомили, и, по правде говоря, не понимал, а она-то почему на этот союз согласилась? Её-то выгода в чём?
Этим же вопросом я задаюсь и сейчас, искоса поглядывая на сидящую рядом Эльвиру, которая с заметным сожалением вздыхает, когда я выключаю радио. Мне не хотелось брать её на корпоратив, но в итоге всё же заехал за девушкой и удивился тому, с какой поспешностью, точно сбегая, она выскочила из родительского дома навстречу мне. Судя по её нездоровой бледности, ей не помешает немного побыть на свежем воздухе, а говорить об отмене нашей уже назначенной свадьбы точно надо не с ней, а с Артуром Багримовым.
Но сначала – с отцом. Ему придётся смириться с моим решением. Бизнес и личная жизнь – разные вещи, я больше не хочу и не буду их смешивать. Но сначала я дождусь возвращения из загула блудной дочери Далии и потрясу её. Сестричке придётся рассказать мне всё о событиях пятилетней давности и о том, причастен ли к ним хотя бы частично наш отец Тахир Булатов. Возможно, инициатива исходила всё-таки не от него, а от мачехи. Та всегда меня ненавидела, считала помехой на пути к благополучию её собственных детей, хотя моё существование абсолютно ничем их не ущемляло. Могу поспорить, она бы безмерно радовалась, если бы я сгинул тогда в том своём рискованном путешествии по жарким странам и далёким морям. Но я вернулся и снова взял дело в свои руки.
Далия во всём похожа на мать. Стервозная, расчётливая, умело пользующаяся своей внешностью манипуляторша. Мы с ней никогда не были близки. Другое дело – Дамир. Хотя бы с младшим братом мне повезло.
Именно на Дамира, под его ответственность, я и планирую оставить Эльвиру, когда уеду с корпоратива завтра, в субботу. А почему нет? В кино они сходили вроде бы неплохо. Да и по возрасту друг другу подходят больше, у них должны найтись темы для разговоров. Мне же она за всю дорогу и слова не сказала, всё смотрела в окно или на собственные тонкие нервные пальцы. И, кажется, я впервые что-то к ней почувствовал, однако совсем не то, чего от меня ожидали наши отцы. Имя этому чувству – жалость.