Ни на что и ни на кого, кроме друг друга.
А я всё сильнее понимаю, что больше не хочу тут оставаться, не могу веселиться, когда мой сын в таком состоянии, а любимая женщина совсем одна с этим страхом и болью за него. Даже если она меня оттолкнёт, я должен быть с ними, не здесь. Хватит, показался перед всеми, поговорил с подчинёнными, дальше пусть отдыхают без меня, свободнее будут себя чувствовать.
Что же касается Эльвиры Багримовой, то, похоже, скучать она не будет.
Когда танцующие возвращаются, и девушка уходит попудрить носик, обращаюсь к Дамиру:
– Мне надо вернуться в город. Эльвиру оставляю на тебя. Развлеки её, а в воскресенье или раньше, если захочет, отвези домой.
– Ты что творишь? – хмурится брат. – Сначала кино, теперь корпоратив… Это разве не твоя невеста?
– Позже всё объясню.
– Ты не думал, почему она согласилась на этот брак?
– Послушалась отца?
– А почему она его послушалась?
– О чём ты?
– Пока не уверен.
– Не уверен в чём?
– Я видел у неё синяки. Когда мы танцевали. Рукав платья задрался и… А ещё свежую ссадину на виске. – Дамир хмурится ещё сильнее, и его рука стискивает нож, как будто здесь и сейчас это не столовый прибор, а холодное оружие.
– Думаешь, он её бьёт? Артур Багримов? Родную дочь?
– Я спрошу, откуда у неё это, но едва ли она расскажет правду. Надо выяснить. Уж не знаю, чем ты сейчас так занят, что даже на ночь не хочешь остаться, но это…
– Это чудовищно, – морщусь я. Вспоминаю отца Эльвиры – уже далеко не молодой, но довольно крупный мужик. Она по сравнению с ним тростинка. Да будь они даже одной весовой категории, всё равно это та ещё мерзость – поднимать руку на девушку, на свою плоть и кровь. Если он действительно такой урод, и она не отказалась от нашей помолвки только потому, что Багримов её припугнул, избил…
– Выясним, – обещаю я брату. – А пока позаботься о ней. И извинись за меня.
Поднимаюсь и иду к выходу. Никто не обращает внимания на мой уход. Иду на стоянку, сажусь в машину. Запоздало вспоминаю о выпитом за ужином бокале шампанского. Но такси сюда будет ехать слишком долго, а я не могу больше ждать.
И без того столько лет потерял.
Вечерняя дорога почти пуста. До города остаются считанные километры, когда перед лобовым стеклом что-то появляется. Или кто-то. Быстрый промельк, тёмный силуэт в свете фар. Паренёк на велосипеде, подросток. Понимаю, что не успеваю затормозить, и лихорадочно выворачиваю руль, чтобы свернуть с дороги. Чувствую удар от резкого столкновения со столбом, с деревом ли, и перед глазами темнеет, точно на меня одним махом набрасывают чёрную пелену.