Я нерешительно навожу большой палец на кнопки "принять" и "отклонить" и в последнюю секунду нажимаю "Ответить". — Привет. Извини, я только что вышла из класса.
— Все в порядке, милая. Как прошел твой день? В среду к тебя только два урока?
Я прикусываю кончик языка. Она так хорошо запоминает мелочи. Папа был забывчив, но она всегда поддерживала его до того дня, когда мы отключили его жизнеобеспечение.
Мой голос становится тонким, когда я отвечаю. — Ага.
— Я просто хотела проверить. Дамы из группы поддержки устроили вечеринку Поэйн энд сип.
Я с трудом сглатываю и обнимаю себя за талию. Хорошо, что у нее есть группа поддержки вдов. Я просто чертовски ненавижу себя за то, что создала эту реальность для нее.
— Звучит здорово. Пришли мне потом фотографию рисунка.
Мое горло горит, когда она смеется, легко и непринужденно. Если бы она только знала…
— Скорее всего, она выйдет абстрактной. Ты же знаешь, как вино действует на меня. Но это звучит забавно. Слышен слабый звон ее браслетов. Я легко могу себе представить, она всегда вертит запястьем, когда что-то стряхивает. — Как бы то ни было, я просто хотела узнать, нет ли вестей от твоего брата. Он до сих пор не отвечает на мои звонки. Это еще одна долгая рабочая поездка?
Жгучая боль щиплет глаза, и зрение затуманивается. Я прочищаю горло и беру себя в руки, пытаясь соврать, как обычно поступаю делаю с ней. — Пока нет. Я скажу ему, что его дни сочтены, если он не позвонит тебе в ближайшее время. — Шутка удалась, тревожный кошмар воскресной ночи заполняет мою голову. — Послушай, мне пора. Я еду на встречу с подругой, чтобы сделать уроки. Повеселись сегодня вечером, рисуя.
Мама напевает. В нем есть горько-сладкий оттенок вместо ее игристой позитивности. — Твой отец гордился бы тобой, Роуэн. Ты ведь это знаешь, верно? Я знаю, что после несчастного случая было тяжело, и вся эта боль всплыла снова, когда мы его отпустили, но посмотри, как усердно ты работаешь, чтобы закончить свою степень.
Дыхание, которое вырывается из меня, почти сбивает меня с ног. Мой взгляд облетает других учеников, идущих со мной по дорожке. Ненависть к себе скользит по мне с головы до ног, маслянистая и скользкая.
Боже, я ненавижу себя. Ища помощи у Ворон, втягиваясь в их орбиту и беспокоясь об Итане, я не думала о папе уже несколько дней.
Чувство вины отличается, когда вы забываете о нем, и когда оно возвращается с новой силой, врываясь в подсознание.
Темный уголок моего мозга спрашивает, почему я должна думать о мертвых. Это та же самая часть шепчет, что я монстр за то, что я сделала.