Слова пронзают меня, и я чувствую, как стучит мое сердце.
— Это не значит, что ты можешь говорить мне, что делать.
— Я еду в Калифорнию, чтобы убить человека ради тебя. Мы действительно собираемся спорить о том, в какой кровати ты будешь спать? — спрашивает он, наклонившись ко мне.
Я отстраняюсь, но Пак слишком быстро двигается. Легко справившись с моим ремнем безопасности, он хватает меня за шею, дергая через сиденье, пока наши носы почти не касаются друг друга.
— Ты моя. Я боролся за тебя пять лет назад, а потом отпустил. Это был твой свободный выбор. Теперь ты позвала меня обратно, и я здесь, чтобы остаться. Я за тебя убью. Умру за тебя. Но я не отпущу тебя, Бекка, и я также не позволю тебе отдалиться от меня. Пойми это наконец.
Я вздрагиваю, потому что могу видеть, насколько он серьезен. Это пугающе… и сексуально. Это просто кажется неправильным — какая женщина сходит с ума, после такой угрозы?
Похоже, это я.
Губы Пака находят мои, его язык скользит по ним, пытаясь их раскрыть.
Когда он проталкивается внутрь, я таю и одной рукой вцепляюсь ему в волосы. Другой скольжу ниже и сжимаю его бедро. Пак стонет и направляет её выше, к выпуклости своего члена. Я хватаю и сжимаю его. Пак двигается, садясь ниже, предоставляя мне доступ.
Скользя пальцами вверх и вниз по его джинсам, я смутно начинаю осознавать, что он использует секс для моего отвлечения, но мне всё равно. Мне просто нравиться, как он вздрагивает от моих прикосновений.
Наконец Пак отрывается от моего рта, откинув голову назад на подголовник. Я смотрю на него, гладя его член, и он встречает мой взгляд. Затем я облизываю губы. Он снова низко стонет.
— Отсоси.
Кивнув, я удерживаю его взгляд, пока мои руки пытаются разобраться с его ширинкой. Нетерпеливо оттолкнув их, он приподнимает бедра, чтобы стянуть джинсы. Затем его рука — та, что всё ещё на моей шее — подталкивает меня вниз.
На этом месте мне стоит остановиться, чтобы привести пылкий, хорошо продуманный аргумент тому, что женщина может принадлежать только себе. К сожалению, я слишком возбуждена. Мои соски затвердели, а пространство между моими ногами сжалось.
Медленно вытащив его член, я наклоняюсь, чтобы лизнуть нижнюю часть головки. Пак стонет и опускает руку на мою голову, запутавшись пальцами в волосах.
— Глубже.
Мой рот открывается, и я подчиняюсь, прижимая свой язык к его длине. Моя рука находит его стержень, работая с ним, когда моя голова начинает качаться вверх-вниз, руки Пака направляют меня и задают ритм.
Меня и раньше так держали мужчины — плохие мужчины. Я знала, как легко потерять контроль над ситуацией. Обычно просто думать об этом было достаточно, чтобы испугаться. Теперь это приводит меня в нездоровое состояние, и я решаю, что действительно не должна думать об этом. Ничего хорошего не может выйти от встречи со своей собственной чертовой зрелостью.