Если бы я только смогла добраться до пистолета, возможно, я могла бы... Что? Схватить его связанными руками?
Твою мать.
Внезапно пистолет Тини снова оказывается у меня перед лицом. Он стоит надо мной, руки дрожат, и я вижу свою скорую смерть, написанную в его глазах. Это все происходит. По-настоящему. Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами — со мной такого не происходит. Всё, о чём я могу думать, это — Пак и то, как сильно я его люблю. Внезапно становится ужасающе очевидным, что я позволила самому прекрасному в своей жизни ускользнуть сквозь пальцы. Какого хрена? Я должна была просто наслаждаться.
— Тини, ты не можешь убить её, — говорит моя мама, заходясь в истерике. — Это моя малышка. Я была согласна вытрясти из неё деньги, но это другое. Ты не убьешь её. Я не позволю тебе это сделать!
— Заткнись, чёрт возьми, — рычит Тини.
Затем его внимание снова сосредотачивается на мне.
— Хватит смотреть на меня. Закрой глаза. Закрой их!
Я закрываю глаза, мысли скачут в моей голове. Раздается щелчок, когда он нажимает на курок.
Из темноты я слышу, как моя мама воет от ярости. Тини кричит от удивления, затем раздается трескучий, громкий звук, и поверьте мне, когда я говорю, что эти два звука не должны сочетаться.
Что-то горячее и мокрое бьет мне в лицо, когда что-то тяжелое валится рядом со мной.
Мои глаза открываются, и я вижу, как моя мама избивает Тини битой.
Чертова алюминиевая бита. Святое дерьмо.
Она бьет его по голове снова и снова, кровь брызжет повсюду. Разум снова возвращается ко мне, и я начинаю различать её слова.
— Нет! Нет! Тебе не удастся причинить боль моей девочке, ты мудак!
Я перебираюсь через кушетку как можно дальше, пытаясь избежать брызг крови, волос и серого вещества, которого, действительно, не хочу касаться.
— Мама, — зову я, стараясь, чтобы мой голос оставался ровным.
Она, кажется, не обращает на меня внимания.
— Мама! Ты можешь остановиться. Он уже мёртв.
Она замедляется, тяжело дыша. Бита падает из её рук и отскакивает от выцветшего линолеума.
— Он мёртв, — шепчет мама.
Она выглядит как героиня фильма ужасов. Растрёпанные, вьющиеся волосы, свисающие окровавленными прядями. Брызги крови на её лице и груди. Затем она улыбается мне, одним гнилым передним зубом.
— Я сожалею об этом, — говорит она после долгой паузы, кивая в сторону Тини.
Я сглатываю, задаваясь вопросом, какого чёрта должна сказать или сделать. Я не мертва — это хорошо. Но, несмотря на то, что она спасла меня, она выглядит чертовски устрашающе и явно не в себе.
— Мне нужно идти, — объявляет она, и я не могу сказать, обращается ли она ко мне или говорит сама с собой. — Нужно выбраться отсюда. Не позволяй им найти меня такой.