— Ну же, тащите свои задницы сюда!
Я кричу от избытка адреналина, но они отступают, а потом его подруга выбегает в панике, когда видит его на земле. Если бы он не был в отключке, я бы набросился на него, но, глядя на его лицо… он вероятно просто потух, бедняга, должно быть, устал.
Я ухожу и машу Хейзел рукой на обратном пути в свою квартиру, когда она оказывается у входа в бар. Она ошарашено смотрит на меня и только качает головой. Мне пора возвращаться домой. Я не хочу иметь дело с копами из-за всего этого дерьма.
— Крейн, тебе действительно нужно больше есть, — настаивает мама, наполняя мою тарелку щедрой порцией яичницы.
Я смотрю на жёлтое слизистое месиво и понимаю, что она права. Но я теряю аппетит, стоит мне вспомнить о причине моего недоедания.
— Я уже поел, мам. Честное слово.
Она кладёт сковородку в раковину и смотрит на меня, склонившись над барной стойкой.
— Твой отец сказал мне, что вы, ребята, успели друг с другом поцапаться. Мы оба беспокоимся о тебе, дорогой.
Я кладу вилку на керамическую тарелку и смотрю ей в глаза.
— Тебе нужно поговорить с кем-то о том, что случилось, — умоляет она.
— Что ты хочешь от меня услышать, мам? — спрашиваю я её совершенно убитым тоном. — Зои умерла у меня на руках, и я ни черта не мог сделать, чтобы спасти её. Без неё, мне плевать на мою жизнь, я просто, бл*дь, на дне. Я не могу забыть об этом, как хотят все остальные. Каждый раз, когда я закрываю глаза, меня преследуют эти воспоминания.
Слёзы застилают мамины глаза. Я никогда не говорил ни с кем о том, что произошло с Зои, кроме как с копами в ту ночь, когда она умерла. Воспоминания о тех мгновениях ранят меня, и я чувствую, что вот-вот потеряю контроль. Наклонившись к маме, я целую её в лоб, держась за затылок, а затем выбегаю из её дома.
Я не могу этого сделать.
Она всхлипывает, когда я ухожу, и я чувствую себя ужасно, но больше ничего не могу сказать. Я устал от того, что другие люди говорят мне, как быть, что стоит двигаться дальше. Это моя жизнь, и я, бл*дь, справляюсь с ней так, как могу. Возвращаясь домой, я взволнован, потерян. Мой разум наполняют ужасные картины худшего дня в моей жизни, и каким-то неизвестным для себя самого образом я оказываюсь на работе Айви.
Глядя в окно, я не знаю, почему я здесь, или как она может помочь. Но я знаю, что она не осудит меня. Чувства внутри меня противоречивы, и она единственная, кто поймёт мою боль. Посылая ей сообщение, я спрашиваю: Не могла бы ты сделать небольшой перерыв и выйти на улицу?
Девушка не отвечает, и я чувствую, что с моей стороны неправильно обременять её своими проблемами, когда она работает. Это время она переживает также тяжело, как и я. Ей было трудно даже вернуться на работу. Поставив свой грузовик у заднего входа, я оглядываюсь вокруг, прежде чем сдать назад, и вдруг Айви выходит из здания. Я сразу же останавливаюсь, ставлю машину на стоянку и открываю дверь.