— Крейн? — кричит Айви, стуча в дверь.
— Да.
— Могу я войти и пописать?
Я улыбаюсь про себя, представляя её здесь, со мной, а затем отгоняю эти мысли.
— Ну конечно.
— Спасибо, — благодарит она более отчётливо, её голос больше не приглушён, как когда она стояла за дверью.
— Извини, я должен был спросить, не нужно ли тебе в туалет, перед тем как пойти в душ.
— Всё в порядке.
Потом она замолкает, и я хватаю мыло, гадая, скажет ли она что-нибудь ещё. Я начинаю умываться, а она молчит. Вообще никаких звуков, и я спрашиваю её:
— Боязнь сцены?
— Немного, ты можешь говорить что-нибудь или что-нибудь в таком роде, чтобы тишина так не давила?
Я посмеиваюсь над её комментарием:
— Знаешь, Айви, все писают и всё…
— Ладно, ладно, — обрывает меня девушка. — Я знаю, что все это делают, но я никогда не делала этого, находясь с парнем в одной комнате.
Я высовываю голову из-за занавески, широко раскрыв глаза, не в силах поверить ей.
— Ты что, издеваешься?
— Крейн! — ругает она меня.
— Прости, — я возвращаюсь в душ, но её такой уютный образ, сидящей там, с едва стянутыми шортиками, кажется таким правильным и уже откладывается в моём сознании. В комнате снова воцаряется тишина, и я решаю спеть, чтобы помочь ей. Она смеётся над моим ужасным голосом и очень плохим исполнением, но это работает. Я слышу, как спускается вода в туалете, как только заканчиваю принимать душ.
Вытираясь, я оглядываю своё лицо и оцениваю полученные увечья. Мия не обрадуется этому виду у себя на свадьбе, но я действительно ничего не могу с этим поделать.
Одеваюсь в спортивные штаны и нахожу Айви, растерянную на кухне, когда иду к сушилке в поисках футболки.
— А где фильтры для кофе? — спрашивает она.
Я открываю нужный ящик.
— Не спрашивай меня, почему я держу их здесь, просто они здесь, — она смеётся, когда я протягиваю ей фильтр, и я замечаю, что она смотрит на моё тело. Я ухмыляюсь и целую её в лоб, прежде чем подойти к сушилке.
— Хочешь, я приготовлю яичницу или ещё что-нибудь? — спрашивает она
— Да, было бы шикарно, — отвечаю я и натягиваю через голову тонкую белую футболку.
— Прижми это к лицу, — она бросает мне пакет со льдом. — От твоего горячего душа лицо ещё сильнее опухнет, — я прижимаю лёд к правой, более повреждённой стороне лица и понимаю, сколь многим Айви пожертвовала ради меня.
Она всегда рядом, вытаскивает мою задницу из гребаной колеи, в которую превратилась вся моя жизнь, а потом, когда мне нужен её совет, она не только даёт его мне, но и проводит со мной день и ночь, восстанавливая связь с друзьями и делая всё возможное, чтобы показать, что она рядом.