Он всем своим видом кричит в мой адрес: «Я такой. Был таким. И буду», а я попросту не знаю, что делать с этим неозвученным посланием. Между нами вибрациями в воздухе содрогается неведомая сцепка, незримое откровение, обнажение сути… И, что самое главное, — полное принятие и отсутствие сожаления и о поцелуе, и обо всём остальном сейчас.
Разлепив кое-как губы, наконец-то лепечу севшим голосом то, что приходит в воспалённый ум первым, когда Альваро сокращает расстояние до минимума:
— Если бы ад существовал… тебя бы изгнали и оттуда.
— Верно, Джейн, — указательный и средний палец, на которых замечаю пару капель нестёртой крови, очень аккуратно касаются моих волос, и я не в состоянии отстраниться. Затем они медленно пропускают тонкую прядь под заговорщический шёпот Альваро: — El infierno está vacío y todos los demonios están aquí…[1]
[1] Сеньор Рамирес изволит цитировать классика на испанском: — Ад пуст, все бесы здесь (У.Шекспир, пьеса "Буря")
30 апреля 2015 года, Нью-Йорк
— Спасибо, Шэрон, я буду очень признательна, если мистер Райли перезвонит мне в ближайшее время, — натянув на лицо улыбку, говорю я в трубку, наконец-то достучавшись до секретаря сенатора.
Документы по иску собраны, изучены, проанализированы, и теперь мне остаётся лишь тщательно подготовить свою речь и варианты аргументов Майерса, которые буду отбивать, — для этого времени ещё предостаточно. Поэтому я решаю сегодня наконец отвлечься немного от работы и всё-таки вернуться к главному личному вопросу: кто и что мог знать о моём отце такого, что даст хотя бы примерное понимание или наводку о его смерти? И первым делом прохожу по наспех составленному списку тех, с кем он коммуницировал в последние месяцы. До Аманды я почему-то не могу дозвониться и перехожу к Райли — хочу попробовать добиться встречи и заодно деликатно выяснить, какого рода знакомство с ним имеет Альваро.
Этот ведь точно мне ничего не расскажет…
После кровавого понедельника мы виделись лишь дважды, и оба раза прошли слишком мимолётно, чтобы что-то обсудить или же взглянуть друг на друга дольше минуты. Хотя разве есть смысл о чём-то говорить, если и так всё ясно?..
Из-за случившегося я словно до сих пор под неведомыми тёмными чарами, но одно внутри теперь неизменно: я не отрицаю надлом и принимаю свою сопричастность к «Сомбре», ощущая пробивающиеся внутри ростки преданности к компании. Я приняла и отбросила в дальний угол памяти совершённые пытки на ферме. Приняла своё странное желание лучше познать Альваро.
Приняла егосамого.
Он же… Наверное, ответно принял меня. Смирился, отчасти доверился, вновь показал ту самую сторону себя, не облачённую в бархат манер и шёлк этикета.