— Я уйду, отец… А ты попробуй объяснить своей младшей дочери, как нужно себя вести. Видимо, вы с мамой всё-таки не достаточно хорошо её воспитали!
Я знала, что этими словами обижаю ни в чём не виноватого отца, но мне хотелось, чтобы с ней он вёл себя более строго, не попустительствовал бы её капризам.
— Приду сюда только тогда, когда она передо мною извинится!
Как я тогда дошла до дома, я не понимала, но ещё несколько часов не могла успокоиться. Когда Авидея попробовала в своём духе почитать мне мораль, я только накричала на неё, запретив общаться с тёткой, дедушкой и бабушкой и ходить к ним. Авидея ушла в свою комнату, и вскоре оттуда донеслись тихие всхлипы.
Бертин стоял за дверью и смотрел на меня своими широко распахнутыми синими глазищами:
— Мама… Не ругайся только… Я молоко на кухне разлил…
— Не буду, сынок, больше не буду…
Только в эту минуту я взяла себя в руки и успокоилась, утихомирив зашкаливающий пульс и проглотив комок в горле. А домашние дела заставили меня мыслить разумно.
Ну, и что такого в том, что Милада отнесла кольцо колдуну? Пусть он и сбежит… Лишь бы никому не навредил. Я знала, что он — опасен, но если он скроется, то оставит мою сестру в покое. В любовь чужака к Миладе я не верила. Это только такая доверчивая дурочка, как моя сестра, могла так влипнуть. Со мной у него такой бы номер не прошёл! Наверняка, он задурил голову влюблённой в него девушке. Пусть бежит! Я только пожелаю ему гладкой дороги!
С такими мыслями я сходила в комнату к Авидее и попросила у неё прощения, но запрет на общение с единственными родственниками оставила в силе: я была всё равно обижена на родителей.
Часть первая. Глава четвёртая. Побег.
Несколько дней спустя наш посёлок облетела новость: охотники отправились на перевал, чтобы встретить жрецов Ады. "Скоро, так или иначе, всё закончится", — подумала я, после того, как наш сосед Ольдат рассказал мне об этом.
А вечером в наш домик пришёл отец.
— Дедушка! — бросился в объятия к нему Бертин. — Я ужжжасно соскучился!
— Я тоже, внучок, я тоже…
Умильная сцена, можно прослезиться, но я была зла на отца, поэтому сказала:
— Здравствуй, папа, ты чего пришёл, что-то нужно? — не знаю, каким был мой тон, но отец поморщился и ответил:
— Не угостишь отца чаем? Или можно и не спрашивать у тебя о гостеприимстве?
— Да, нет, спрашивай, отец, спрашивай… Проходи! — Бертин всё равно не спускался с рук деда. Мальчику явно не хватало мужского внимания, но тут уже я была бессильна.
Поставив две чашки чая на столик в гостиной и кружчечку с тёплым молоком для Бертина, я присела напротив отца и вопросительно посмотрела на него.