– А как же родители? – удивляюсь я, – не запрещали разве? Это же опасно…
– Запрещали, конечно, – он поворачивается и опять весело блестит зубами, – но кто ж нас остановит?
Я невольно улыбаюсь в ответ, совершенно в этот момент не контролируя лицо, и Азат мгновенно замолкает. Я вижу, как глаза его, в неверном свете фонаря, наливаются уже знакомой тяжестью, и перестаю улыбаться.
– Красивая сейчас такая, Ная… – он делает шаг ко мне, тянет на себя, и через мгновение я оказываюсь в его объятиях. В полумраке, потому что фонарь светит сейчас строго вниз, еще больше оттеняя резкие черты лица Азата, – улыбнись еще, сладкая…
Я не выполняю его просьбу, смотрю испуганно и напряженно в темные глаза.
Коза увлеклась перекатами львиного рыка и оказалась слишком близко от хищника…
– Не хочешь? – рычит Азат, низко и раздраженно, – все равно красивая…
Он резко прижимается к моим губам, и я только сдавленно выдыхаю, со стоном отступая перед его напором.
Жесткие губы порабощают, Азат придерживает одной ладонью за затылок, не позволяя отклоняться, целует, проникая языком в рот, грязно, распущенно, похотливо…
Я лишь беспомощно упираюсь ладонями в широкую грудь, ощущая, насколько бессмысленно мое сопротивление, насколько оно смешно!
Мой Зверь – каменный, как и своды пещеры, окружающей нас. Он не способен на жалость.
Азат прекращает меня целовать внезапно, уже когда я, практически, ничего не соображаю, словно безумная, обвисаю в его лапах, позволяя терзать себя так, как ему хочется.
Зверь не отпускает, держит, дышит тяжело, рассматривая мое бледное во темноте лицо.
Потом аккуратно ставит меня на ноги и только придерживает за талию.
Прикосновение грубых пальцев к щеке ощущается практически откровением. Нежностью.
– Не сейчас, сладкая… Не дело это… – с сожалением шепчет он, – но кто бы знал, как трудно…
Пальцы проходятся по скуле, а затем пропадают.
Ощущаю, как меня опять берут за руку и тянут дальше. Свет фонаря освещает нам дорогу.
Все возвращается на круги своя.
Кроме моей бедной больной головы.
Она все еще кружится и ничего не соображает.
Пещера открывается внезапно.
Вот мы идем, идем, идем… А потом – раз! И просторное помещение!
– Погоди, тут свечи должны быть, – бормочет Азат, отпуская мою руку и последовательно обходя только ему видимые выступы по периметру стен.
Чиркает зажигалкой, и вскоре пещеру заливает теплый подрагивающий свет.
Я с любопытством оглядываюсь.
Удивительное помещение.
Внизу, под ногами, ковер, ужасно пыльный, но рисунок все еще читаем. Национальные мотивы. Несколько грубо сколоченных скамей по углам, на широком выступе в стене, напоминающем низкую лежанку – что-то вроде гимнастических матов. И в углу – сундук. Надо же! В самом деле, сундук! Старый, похожий на тот, что стоит сейчас в доме бабушки Ани…