Я даже не поверил себе сначала.
Ждёт? Молчит?
Осторожно, медленно, не веря себе, свободной рукой растрепал короткий хвост, зарылся в светлые пряди. Ещё раз глянул в слегка испуганные глаза - да, она ждёт! А раз так, не стоит медлить.
Поцеловал.
Губы, полуоткрытые, мягкие, на вкус были как малина, нет, как малиновое варенье -тёплые, сладкие и такие же ароматные. Вязкий обжигающий огонь накрыл, и голова закружилась, я на миг потерялся в пространстве.
Девчонка не вырывалась, не дёргалась, не возмущалась, как в первый раз. Ей понравилось?! О, какое счастье! И мечты о нежных и тонких руках,закинутых мне на шею, наполнились красками.
Это умопомрачительное ощущение сладкого малинового варенья на губах длилось пару мгновений, а потом... маленькая птичка в моих руках опомнилась и начала вырываться.
Как жаль...
Одна её рука вывернулась из моего захвата, а лицо отстранилось. Ух, какая злая! Целовал бы и целовал. Она зашарила рукой по конторке, что-то со звоном упало, разбилось.
Я отпустил, чуть отступил, постарался успокоить дыхание. От двери послышалось полувопросительное: - Хозяй?..
Это заглянул слуга Ларчинской, но я не обернулся - её глаза крепко держали меня.
- Всё в порядке, Степан. Я справляюсь, - она говорила ему, а смотрела на меня. Смотрела в упор, с вызовом.
- Справляешься? - спросил вкрадчиво и слегка насмешливо. Я чувствовал свою власть над этой маленькой, хрупкой, беспомощной девушкой, и я пребывал в предвкушении: если она не истерит и не зовёт на помощь, значит, я правильно понимаю её игру - она уступит, и мы договоримся.
- Как думаешь решить нашу проблему? - спросил.
Она криво улыбнулась, и мне захотелось прямо здесь содрать жёсткий панцирь с её мягкого, податливого, так соблазнительно пахнущего тела. Ей должно понравится, она из тех, кто любит борьбу, сопротивление. И мне тоже хотелось борьбы. Хотелось заставить её стонать, хотелось стереть усмешку с мягких губ, хотелось чтобы эти губы со вкусом сладкой малины шептали, выкрикивали только имя.
Моё имя.
- А какая у нас проблема? - спросила, копируя его вкрадчивые интонации. Сердце прыгало в груди, во рту пересохло. Хотелось запить, смыть, потушить чужой вкус, но единственное, что я смогла - облизнуть нижнюю губу. Лучше не стало. А Зуртамский зашипел и выдавил:
- Проблемы в основном у тебя. Это тебе стоит скрывать, что ты женщина. И я тебе в этом помогу. Одна маленькая уступка с твоей стороны, и никто ничего не узнает.
- Да? - выдохнула я, а у самой в груди холодело - какой же он огромный! Какой мощью от него веет! Я против него как песчинка против горы. Страшно. - Что за услуга?