Тень Луны скроет раны мои,
Превратит в рубины кровь!
И оставит меня одного,
Умирать среди снегов!
Я хотел, всю жизнь начать сначала,
Но её лишь можно оборвать…
Свет былой любви, в конце пути,
Моя душа к нему летит!
Холод сковал, сотней цепей, тело мое.
Как простой солдат, в чужом краю,
Удачу я искал свою,
Как я был глуп, скажет мне смерть, скажет теперь!
«Свет былой любви — Ария»
Вовремя подоспела и подпрыгнула тряпичная кукла. В один удар когти шута порезали её на лоскуты. Шут не замер, зато Сильвина вернула контроль над собственным телом. Защищая хозяина, она взялась за цепи с крюками и принялась безжалостно хлестать ими шута. Зачастую пустые вели себя безрассудно, атаковали в лоб, не думая о собственной безопасности, но шут, будучи уже легендарной тварью не желал умирать, а потому, когда его здоровья опустилось до 150 тысяч, высоко подпрыгнул и оказался на потолке.
— Нужно сбросить его! — крикнул Эльдман, до превращения в летучих мышей оставалось пятнадцать секунд.
Сильвина тут же среагировала и зацепилась цепью за ногу шута. Вот только стащить его вниз ей не удалось. Чудовище было на порядок сильнее и одним усилием отправило воительницу в полёт. Вопреки ожиданиям призрак алхимика не стал преследовать шута, а переключился на Брутуса. Бросил в него взрывную смесь, после чего залпом выпил содержимое котла и полностью преобразился в настоящего выродка с клешнями, жабрами, клювом и рогами. Будучи подписанным «Неведомое слияние» призрак принялся метаться по чердаку и атаковать всех, кто попадался ему под клешни. Причем в такой форме он мог без крита нанести 100 тысяч урона за атаку.
— Брутус вызывай Бейгла и лезь в гроб! — отдал приказ Эльдман. — Сильвина будь на балках, но избегай шута.
— Но ведь тогда вы останетесь без лечения! — возразил громила.
— Не спорь, делай! — крикнул Эльдман. — Я получу это достижение!
Вампир превратился в стаю летучих мышей и напал на шута. Тот вцепившись в потолок не мог отбиваться, а потому просто бежал. Управляя крылатыми бестиями Эльдман старался сделать так, чтобы те закрывали шуту обзор. В момент, когда действие способности закончилось и вампир стал собой, Шут получил прямой удар от Неведомого слияния.
— 101 т ОЗ.
Удар сломал Шуту руку в районе запястья, а клешня схватила его за глотку и раскусила позвоночник.
— Жаль не я его убил, — с долей разочарования произнес Эльдман, глядя на расчленённое тело шута. — Но по-другому было никак.
Вампир достал из инвентаря бутылку с бордовой жидкостью, откупорил её и носом втянул аромат. На его лице тут же возникла злобная ухмылка, из которой сильно выделялись острые клыки. Эльдман залил глотку кровью и отбросив пустую бутылку набросился на призрака. Из клешни слияния ударила струя воды. Эльдман согнул ногу в колене так, что едва не коснулся пола грудью, резко выпрямил её и в высоком прыжке перелетел через противника. Клинки из осквернённой стали отчертили узоры и забрали у босса 40 тысяч здоровья. Невзирая на то, что осквернённые хранили воспоминания прошлой жизни, каждый из них был чудовищем, ведь магия, благодаря которой они стояли на ногах питалась чистым злом. И хоть Эльдман был живым человеком — игроком из реального мира, подобная обстановка сильно повлияла на его психику. Из весёлого парня, который обожал проходить игры, спасать миры, он обратился кровожадным вампиром. Внешне бледный юноша был абсолютно спокоен — безразличен ко всему, но стоило ему учуять запах крови, как в нём просыпалось ненасытное, жестокое чудовище. Вот и сейчас он отбросил всё человеческое и оставил в себе лишь желание уничтожать и побеждать. Призрак буквально не мог его задеть. Вампир то уклонялся, то перекатом уходил за гроб Брутуса, а в моменты, когда избежать атаки было невозможно обращался в стаю летучих мышей. Чудовище рычало, пускало со рта пену, а через минуту скукожилось и взорвалось, оставив после себя большую кучу эссенции загробного мира.