— Спасибо, — благодарю за еду.
Какое-то время мы молча едим, потом Глория предлагает фляжку с напитком. Там, оказывается, знакомый травяной отвар, только холодный и в нем явно есть мед.
С удовольствием делаю несколько больших глотков.
Я заметила, как повелитель смотрел на ведьму, когда она была чересчур откровенна со мной. И как она с вызовом встретила его взгляд. Не похоже, что у них очень теплые отношения. Но она зовет его по имени. Что тоже весьма странно.
— Ты очень близка с повелителем, — решила я все-таки спросить. Была у меня мысль, объясняющая такое поведение, но я хотела услышать ответ от Глории. От этого зависело то, насколько я могу ей доверять.
Произнести догадку вслух, оказывается, намного сложнее, чем я думала.
Глория повернулась ко мне, вопросительно вскинула бровь, ожидая продолжения, но я медлила.
Через мгновение ее глаза округлились.
— Ты подумала, что мы любовники? — догадалась она о ходе моих мыслей. — Марианна, нет, конечно, нет. Ворлиан — сын дракона, я уже говорила, а я избранница дракона, принадлежу и душой, и телом только ему. Связь с другими невозможна.
Стало стыдно. И как только мне пришло такое в голову. Не говоря уже о том, что повелитель выглядит несколько моложе Глории.
— А где же твой дракон? — интересуюсь, пытаясь избавиться от неловкости момента. Но делаю только хуже.
На лицо ведьмы набегает тень, она мрачнеет, а в глазах появляется печаль.
— Он умер, — хриплым голосом произносит Глория и отворачивается к воде.
— Прости, я не хотела бередить твою рану.
Накрываю ее руку своей. Мои слова искренние, я смотрю на красивый профиль женщины, но черты ее лица словно закаменели. Она не плачет, но и не реагирует на мои слова. Словно мысленно она перенеслась в другое место.
— Не стоит извиняться, — отмирает Глория и высвобождает свою руку из моего захвата. Сжимает мне плечо и слегка улыбается. — Это было давно, Ворлиану едва исполнилось три, он даже не помнит отца.
— Мне жаль. Я думала драконы живут сотни лет.
— Так и есть. Моего мужа убили. Не бери в голову, эту боль я уже пережила, правда, сердце никогда не перестает болеть по потерянной паре.
Мне было жаль Глорию. Даже Ворлиана, оставшегося без отца. Как это произошло я не решилась спросить.
— Хотя, думаю, тебе прекрасно известно, что это такое терять любимого.
Слова Глории не причиняют боли, скорее вызывают раздражение. Просто устала всем повторять одно и то же: я не считаю, что отец и Калеб погибли.
— Это не так, — произношу я.
Наверное, мое упрямство со стороны выглядит глупо, но я не готова признавать обратное.