Служанка тут же недовольно поджимает губы, но я не придаю значения. Она суеверна и недалека, а простые люди всегда боялись магии и всех, кто с ней связан.
— Зачем она вам, госпожа?
— Слышала о сумасшедшем, которого привели на днях в замок?
— Конечно, кто же не слышал.
— И о том, что я его опознала?
— Нет, — тут же покачала головой в стороны служанка, откладывает шитье, навострив уши. — Об этом на кухне не шептались.
— Это наш управляющий, Мелрой, — не делаю из новости секрет.
Беата охает и цокает. Ворчит себе под нос:
— Я всегда знала, что он не из лучших людей, но, чтобы прямо умалишенный…
— Я думаю это дело рук ведьмы, — признаюсь.
— Ну конечно! — радостно восклицает Беата, подхватывая мою мысль. Только ее она завела не в то русло. — А я вам, о чем твержу, проклянет и не заметите как капусту жрать на огороде будете да мекать на куриц.
— Что?! Нет же, Беата, — правда, в голове уже появились картинки превращения меня в козу. Но это ведь глупость, одно из суеверий, якобы ведьмы могут людей в животных превращать. По крайней мере, я точно такого не могу, да и не стала бы пробовать. — Я не про Глорию.
Тут я вспомнила, что не рассказывала старой служанке о том, что удалось подслушать в первую встречу с повелителем драконов и сильно пожалела об этом. Боюсь, печать молчания, наложенная ведьмой, не даст мне теперь этого сделать.
Но я хотя бы попробую.
— Еще одна? — Беата насторожилась, кажется, даже лицо ее побледнело.
Киваю, боясь, что лишнее слово сказать не выйдет. Печать ведьмы попросту не даст.
— И она ненавидит драконов… — говорю на одном дыхании. Дальше горло сдавливает удушливый комок и не дает продолжить.
— И ты думаешь, это ее рук дело?
Привычка Беаты все додумывать за других и строить массу предположений как никогда пригодилась.
— Именно, — радостно выдыхаю.
Служанка не разделяет моей радости и осуждающе цокает.
— И ты решила в этом разобраться?
Ой, рано я радуюсь. Теперь чувствую нотаций не избежать.
— Так я и думала, что в беду себя завести хочешь.
А что еще я хотела от нее услышать. Беата явно не из тех, кто по жизни рискует. Я, собственно, тоже, но тут совсем другое. На кону стоят жизни дорогих мне людей.
— Не будет никакой беды, — отмахиваюсь от слов служанки, а дальше уже просто рассуждаю вслух, не надеясь, что меня кто-то поймет и услышит. — Я не допущу, и для начала, надо снять проклятие с Мелроя…
Обрываю себя на полуслове и смотрю на служанку. На знаю, поняла ли она, что я сболтнула лишнего. Смотрю на ее озадаченное лицо, она явно о чем-то сосредоточенно думает, и потом выдает, не задавая лишних вопросов: