– Новый виток в моде? – спросила у неё.
– Дань традициям Некрона, – кротко ответила Райхо, опустив голову.
Даже она меня боялась.
Я глубоко вздохнула, отметив, что до полной глубины не позволяет вдохнуть неожиданно сузившаяся талия, и процедила сквозь зубы:
– Уже ненавижу Некронийцев и всю их страну.
Райхо склонила голову ещё ниже, пряча глаза, а я начала рассматривать её сухую фигурку в отражении зеркала. Она ведь, пожалуй, единственная, кто всё ещё ходит в мою спальню по своей воле. А жить ей осталось недолго – это я слышала по медленному стуку её сердца и по тяжёлой, но хорошо скрываемой одышке. Жаль старую Райхо, но тут Богиня Смерти брала своё – служанка прожила более восьмидесяти лет, что по нашим меркам довольно длинная жизнь. Я встряхнула головой, прогоняя ненужные мысли и посмотрела на себя в зеркало. Серебряные нити в и без того неудобной и жесткой ткани смотрелись ужасно. Весь наряд превратил меня в какой-то подсвечник, с узким верхом, утянувшим всё моё тело от горла до талии до каких-то ненормальных усушенных размеров, и с широким, пышным низом, под которым могла бы спрятаться целая корова.
– И что, они в Этом ходят? – брезгливо рассматривая свой наряд, спросила я.
– И не только они. В этом будет ходить вся дворцовая знать всю седьмицу, пока гостят Некронийцы, – тихо ответила Райхо и подала мне деревянные платформы с кожаным ремешком через всю стопу и, похоже, голень – судя по длине ремешка.
– А это ещё что? – с ужасом уставилась я.
– Их традиционная обувь, – склонившись к моим ногам и начиная водружать этот кошмар на мои стопы, сказала Райхо.
– Только за это их стоит отправить к праотцам, – прошипела я, понимая, что от обувки точно не избавиться. Судя по подошве, она должна издавать определённый звук, при соприкосновении с мраморным полом. Всё продумали, гады.
– Где мой дядюшка? – спросила я, прикрыв глаза, чтобы не пугать служанку своим сверкающим взглядом.
– Ждёт вас в своём кабинете.
Райхо быстро собрала мои непослушные волосы в высокий пучок, заколов полусотней серебряных шпилек и, склонившись в низком поклоне, застыла у зеркала.
Я в последний раз бросила взгляд на своё отражение, поморщилась, обругав про себя некронийскую моду последними словами, развернулась к двери и, дождавшись, когда старая служанка откроет их передо мной, вышла в коридор.
Адвин уже ждал меня, покрасневший, запыхавшийся и крайне недовольный.
– Дядя узнал? – с абсолютно каменным лицом спросила я.
Личный помощник кивнул и, пристроившись у левого плеча мгновенно растерявшей всё хорошее настроение – меня, посеменил следом до кабинета короля Дакии. Идти было крайне неудобно, но я быстро приноровилась, поняв, что удобнее будет перенести вес тела на середину стопы. А вот наши дамы наверняка помучаются… Я представила, сколько из них сегодня переломают себе ноги, и на губах сама собой появилась ехидная улыбочка. Стражники, увидев моё выражение лица, громко сглотнули и быстро открыли передо мной дверь, а я вошла в главное помещение дворца. Да-да, ни тронный зал, ни королевская спальня, ни Бальная зала, оформленная мозаикой из драгоценных камней, не были центром всей жизни дворца; им был простой кабинет – двадцать на двадцать метров, – со стенами, выложенными деревянными панелями, с практичным, а не вышитым золотом шёлковым ковром, с большими окнами в полстены и широким письменным столом, за которым регулярно собирались все министры, а ещё чаще – личная свита короля и… я. Чаще всего отдельно от всех. По понятным причинам.