– Собственно, это душ, – сказала Васька, отодвигая цветную непромокаемую штору в сторону. На траве стояла деревянная решётка, сверху торчала из днища бочки душевая лейка. К одному из столбов был прикручен пластмассовый держатель для мыла и шампуня. На гвозде висела лохматая мочалка. – Кстати, туалет там.
Она махнула рукой в сторону покосившегося деревянного строения в противоположной части огорода. Им пользовались летом точно так же, как и душем, чтобы не бегать в дом лишний раз.
– С дырочкой, – улыбнулся Гоша, заметив маленькое ромбовидное окошечко на двери.
– Да, буду подглядывать. Не расслабляйся. Полотенце нужно? – её жёлтые змеиные глаза прищурились.
– Могу и так обсохнуть на ветерке.
– Не возражаю. Значит так. Справа живёт баба Дуня. Ей за восемьдесят, но у неё под рукой бинокль, – Васька махнула рукой в одну сторону, а потом посмотрела в другую. – А там Федька. Он откинулся на днях. Любит потрендеть дело не дело. Ты уж сам реши, какой стороной куда повернёшься, когда будешь обсыхать. Может, всё же полотенце?
– Про Федю пошутила?
– Нет.
– Тогда тащи полотенце.
Васька пожала плечами и ушла в дом-гараж, оставив Гошу наедине с мыслями о странностях бытия. Он прошёлся по плитке до забора и обратно, осваиваясь в пространстве. Сквозь ветки деревьев ему мерещились блики бинокля, меж досок вдали – глаза соседа, а в мыслях расправила крылышки Джорджия и потешалась.
«Привык соблазнять – получай старушку-веселушку и зайчика-побегайчика, – хихикала дерзкая часть сознания. – И механика-маньяка».
– Держи, – донеслось из-за спины.
Гоша обернулся и увидел удаляющуюся фигуру Васьки. На столбе висело полотенце. Гостеприимство зашкаливало: ни тебе улыбки, ни разговора по душам. Всё с каким-то надломом и через пень-колоду. В кои-то веки его харизма не имела значения.
«Дурдом. И я в нём главный пациент, – нахмурился Гоша, доставая из рюкзака чистые трусы, носки, джинсы и футболку. Он аккуратно складывал вещи на широком пне рядом с огородной душевой кабинкой. – Я стесняюсь, что ли?»
Его смущало осознание того, что за ним подсматривают соседи. Скинув кроссовки, он ступил на деревянную решётку и плотно задёрнул штору. Не помогло. Всё равно чудились настырные взгляды.
– Фиг с вами. Смотрите, – буркнул он и щёлкнул пряжкой ремня, расстегнул пуговицу, молнию. Чуть постоял, прислушиваясь. Тишина. Руки стащили джинсы, стянули футболку и замерли, раздумывая над трусами, но потом сняли и их. Придерживая штору, Гоша ногой выпихнул вещи за пределы кабинки. Очередная волна стеснения окатила с головой, заставив сжать ноги и превратить ладонь в фиговый листочек. В щели поддувал ветерок. – Жесть.