«Не мужчина, – неприятное осознание снова клюнуло в темечко. Проклятая Джорджия не унималась. Ей будто доставляло удовольствие изводить Аллигатора и макать головой туда, где темно и страшно. – От тебя никакого толка, кроме как в лифте похваляться не тем, чем надо. И это всё, что ты можешь? Ты – не мужчина. Ты даже не альфа-самец. Ты – никто. Ты ничего не умеешь по жизни, кроме как стучать по клавиатуре и лепить новости. Но и на это теперь табу. Что дальше? С чистого листа? Где? В журналистике ты – ас, правда, сбитый. Во всём остальном – полное ничтожество».
Тяжело вздохнув, он отключил ноутбук и занялся обустройством спального места. Раскладушка оказалась длинной, да к тому же с матрасом. От белья пахло невероятной свежестью, как будто оно сохло под солнышком и колыхалось под ветерком. Постель получилась более чем скромной в сравнении с бескрайней кроватью, но после бессонной ночи Гоша ощущал себя в раю, где окружает благодать, а в мыслях сплошное покаяние.
«Наконец-то, зубы почистил», – улыбнулся он, ставя в пустой стакан новую зубную щётку и тюбик с пастой. Всё было непривычно: голым не поспишь, в трусах по дому не походишь. Постоянно накатывало стеснение. До приезда в деревню последний раз Гоша стеснялся в детском саду, когда приходилось сидеть на горшке в компании с другими детьми. Оглянувшись на дверь, за которой скрылась Васька, он выключил свет, быстро снял футболку, стянул джинсы и носки, сложил всё на стуле и аккуратно присел на раскладушку. Ему казалось, что она вот-вот сложится. А поскольку походная кровать стояла напротив лестницы, то, падая, пришлось бы скатиться по ступеням в гараж. Воображение твердило об опасности. Чуть привыкнув, Гоша прилёг, осторожно вытянул ноги и укрылся одеялом. По телу разлилось блаженство. Он заснул мгновенно и почти сразу по-богатырски захрапел. Вот ведь парадокс: тело не супермена, а храп – как пароходный гудок.
От резкого звука Васька чуть не упала с постели и зацепила больную ногу здоровой. Перед глазами разлетелись яркие звёздочки. Из горла вылетел сдавленный крик, а затем посыпались многочисленные эпитеты, которыми она награждала гостя от души. До утра она так и не заснула. Как только солнечные лучи проскользнули сквозь окно в комнату, Васька села в постели, тихо радуясь, можно заняться полезным делом. Как назло храп прекратился. Впору было снова укладываться. Соблазн потянул голову к подушке, но стоило закрыть глаза, как бесчеловечный раскатистый перелив в очередной раз сотряс стены.
«Гад. Сам спит», – обиженно хлюпнула носом Васька и принялась одеваться. С комбинезоном пришлось проститься. Настало время спортивных штанов и футболки. Как бы ни злилась она на Гошу, но будить его не собиралась. Отец всегда говорил, что гости приходят и уходят, а хозяева остаются. Она попробовала наступить на ногу. Боль была терпимой, если долго не стоять на месте. Васька заглянула в ванную комнату по соседству, где всё было уютно, как в городских квартирах, и привела себя в порядок. Она уже собиралась спускаться, когда на телефон пришло сообщение от Мизинчика: